История Вавилона продолжается! Виктор и Юрий, Отабек и Юра, Марго, Юри, вавилонский свиток, неизвестная метка, очередная смерть, и среди всего этого бедлама — молодой Юрий Никифоров, потерявшийся в чужой лжи и собственном предназначении.
Приквел №1 "I feel you" — ficbook.net/readfic/5536498
Приквел №2 "Libertango" — ficbook.net/readfic/5552963
Приквел №3 "Babylon" — ficbook.net/readfic/5690404
Приквел №1 "I feel you" — ficbook.net/readfic/5536498
Приквел №2 "Libertango" — ficbook.net/readfic/5552963
Приквел №3 "Babylon" — ficbook.net/readfic/5690404
Автор: O.Kiro
Фэндом: Yuri!!! on Ice
Пэйринг и персонажи: Виктор Никифоров/Юри Кацуки, Отабек Алтын/Юрий Плисецкий, Юрий Плисецкий/Виктор Никифоров
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Мистика, AU, Songfic, ER (Established Relationship), Соулмейты, Дружба
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, UST, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: планируется Миди, написано 62 страницы, 12 частей
Статус: в процессе
Саундтрек к фанфику — The Cardigans "My Favourite Game"
www.amalgama-lab.com/songs/c/cardigans/my_favou...
Лайк автору сюда - ficbook.net/readfic/6772690
Глава 10
G is for Game
G is for Game
Отабек помогает пройти ему внутрь магазина, буквально неся на себе. Следом за ними Виктор с Юри, причём первый пребывает в полнейшей фрустрации от увиденного. Весь путь обратно никто и словом не перемолвился и сейчас это напряжение ощущается особенно остро. Рустам тут же вскидывается, едва их завидев, оглядывает всех, приоткрывает губы, но вопрос за него задаёт Рита.
— А где?
— Прости… Она… — Юра пытается подобрать правильную фразу, но не может, сказывается усталость от пережитого и самочувствие. — Она меня…
В глазах Риты проскальзывает что-то странное, не поддающееся расшифровке. Она передёргивает плечами, прикрывает веки, закусывает губы и глубоко шумно втягивает воздух.
— Рита я…
— Не надо, — звучит глухо. — Она была никудышней матерью.
— Мать? — Виктор давится воздухом.
— Я позвоню няне, узнаю, как Анастасия.
Рита резко разворачивается и уходит в заднюю комнату, но в её позе, в сжатых кулаках, в опущенной голове явственно читается горе. Что бы она там ни говорила, всё-таки Марго была её матерью, крайне паршивой — это да, но…
читать дальше — Да они практически одного возраста! — не выдерживает Витя.
— Виктор, — пытается его утихомирить Юри.
— Это что ещё за магия?!
— Заткнитесь! Кацудон! — от тона Юры все вздрагивают и он добавляет уже спокойнее: — Просто заткнитесь.
Он устало прислоняется к первому попавшемуся стеллажу, отмахивается от Беки, закрывает глаза, массируя веки пальцами, и пытается взять себя в руки. Молчание длится, каждый из присутствующих замирает, дожидаясь продолжения.
— Это не магия, Вить, — наконец произносит Юра, — это худу — переселение душ. Марго было более тысячи лет, она слишком долго прожила и её время пришло. В отличии от твоего сына, который так же проклят и является нашей целью номер один.
— А вы? — голос у того дрожит. — Вы такие же?
— Не все, — он поднимает взгляд, — но да. Я, Отабек — мы тоже, — замечает, как Виктор недоумевающе смотрит на Беку, и хмыкает. — Вы познакомились уже после ритуала, так что знали всегда только его.
— Ты? — практически шёпот.
Юра стискивает зубы, говорить правду решительно нет никакого желания, а уж тем более объяснять свои поступки и мотивы. К чёрту! На помощь неожиданно приходит Кацуки. Он сжимает плечо мужа крепко, до боли, заставляя обратить на себя внимание, и только им двоим известно, что именно тот видит в его глазах, потому что в следующий миг Виктор дёргается из захвата и толкает Юри в сторону лестницы.
— Наверх, ты всё мне объяснишь.
Получается слишком жёстко и Юра мог бы даже посочувствовать, что ему придётся расхлёбывать всю ту кашу, что не так давно он сам на него вылил, да ещё и пытаться разъяснить её тугодуму Никифорову, но сил нет даже на это. Когда они удаляются из магазина наверх, как раз возвращается Рита и кажется даже более бледной, чем едва не погибший Плисецкий. Телефон Рустама пикает, он хмурится, читая сообщение.
— Мои люди заметили, как от пристани отъезжала машина. Номер сейчас пробивают. Мы их найдём.
— Спасибо, — кивает вместо соулмейта Отабек, но Рустам слишком напряжён, будто не договаривает. — Что-то ещё?
— Я не знаю, — он вздыхает, — насколько это важно, но… — осторожный взгляд в сторону Риты и тихое: — Прости, — а затем уже во всеуслышание. — Две недели назад со мной связалась Марго.
— Что? — доносится одновременно с трёх сторон.
— Она просила меня передать письмо Севастьяну. Я ещё тогда подумал, что это довольно странно — пересылать обычные бумажные письма, когда можно просто позвонить и…
— Короче, Рустам.
— Я передал, но не знаю, что там.
— Вот как… — Юра медленно проводит пальцами по губам, не обращая внимания на то, как накалилась обстановка после чистосердечного. Запертые когда-то в его голове замочки с громким лязгом осыпаются, обнажая старые двери, помеченные в своё время, как «Разобраться потом».
— Идём, — Рита взбешена не на шутку.
— Я буду держать вас в курсе дела и, как только мы найдём адрес, сразу сообщу.
Отабек кивает, а Рустам берёт жену под руку, но она отмахивается, зло проходя мимо к двери. Глаза у Риты опухшие, белки покрасневшие — точно плакала там в комнате, но Юру волнует совершенно другое. Он успевает окликнуть её в тот момент, когда чужая ладонь уже на повёрнутой ручке двери, но та ещё не открыта.
— Вы ведь с Севастьяном не родные?
— Как ты догадался? — Рита даже не оборачивается.
— У вас инициалы разные.
— Не совсем родные — мать одна, но я не знаю, кто его настоящий отец.
Они уходят не прощаясь, а Юра продолжает усиленно размышлять. Его затылка осторожно касаются слегка шершавые пальцы, поглаживают успокаивающе.
— Что мне сделать? — Бей как всегда краток.
— Свяжись с Севастьяном, пусть пришлёт нам копию письма.
***
Юра не верит. Совсем. Абсолютно. Сначала — звонок Севасу, который на первое же: «Твоя мать…», незамедлительно откликнулся: «Я знаю». Потом просьба прислать скан письма, а теперь и это… Появляется дикое желание приложиться головой о стену. А лучше — воскресить мерзопакостную Марго и приложить о стену уже её. Эта дрянь всегда что-то умалчивала!
Он перечитывает письмо, и ещё раз, и ещё. В голове не укладывается. Ноутбук не улетает на пол лишь благодаря ловкости Отабека, вовремя его перехватившего после того, как Юрий пнул ни в чём не повинную технику ногой со стола. Ругань, доносящаяся со второго этажа наконец утихла, но даже это не помогает сосредоточиться.
— Как она могла скрыть от нас такое! — Юра прикуривает сигарету и откидывается на спинку кресло, скрещивая ноги на поверхности стола.
— Марго никогда не любила делиться, — благоразумно отмечает Бек.
— Ну да, особенно, если это касается силы, — дым тонкой струйкой устремляется в потолок. — Да и какой силы! Имея этот свиток можно весь мир подчинить!
— Она пыталась найти, — злой взгляд в его сторону заставляет замолчать.
— Два свитка, твою ж мать, два сранных свитка! — сигареты не помогают, он машет рукой. — Налей.
— Тебе бы в больницу, пить пока не будешь, — отрицательно качает головой Бека.
— Ну и хер с этим, — окурок летит вниз, в губах уже новый фильтр. — Просто… Получается, что вавилонских свитка всегда было два, так? — он говорит вроде и с Отабеком, но в то же время сам с собой. — И они оба были у Марго, пока эта дура во время какой-то революции не посеяла его.
— Написано, что его украли.
— Плевать! — затяжка. — Так вот. В том втором свитке указано, как переселять души людей без их на то согласие и желание, при этом привязывая к жрецу! Одна история охуительнее другой!
Юра рывком садится в кресле, меняя положения, подаётся немного вперёд, упирается локтями в колени и нетерпеливо щёлкает пальцами, словно пытается уловить ускользающую мысль.
— Но жрецов худу должно быть двое и только двое, а это значит, что вторым напарником Марго и наследником её силы был Севастьян, но после её смерти всё исчезло. Один он не потянет, для совершения мощных ритуалов ему нужен второй, а это, блять, невозможно, потому что у Севаса нет никаких практических навыков и умений, он был лишь придаточной частью и Марго тянула всё одна!
Юра сдавленно стонет и опять падает назад.
— Что я упустил?
— То, что без жрецов, мы с тобой бессильны в худу, так как оба завязаны именно на Марго.
— Блядь, — подытоживает Плисецкий.
— Однозначно, — соглашается с ним Отабек.
Недокуренная сигарета выскальзывает из ослабевших пальцев. Напряжение, потеря крови, стресс — всё сказывается, накатывает усталость и становится холодно. Юра смотрит из-под полуопущенных ресниц на своего предназначенного и в его взгляде такая растерянность и смятение, что Бек просто не может удержаться. Он встаёт со стула, перебирается в два шага к Юре, опускается рядом в кресло боком, обнимает его, прижимая к себе.
— Почему кто-то из нас не может заменить её? — Юра утыкается носом между его ключиц.
— Ты же читал, — рука Отабека зарывается в волосы, мягко оттягивает пряди, перебирая, — жрецами могут быть либо соулмейты, либо родственники по одной линии. Ни ты, ни я, никаким образом не связаны с первоначальным родом Мелонии Цезонии, — говорит медленно и спокойно, как с ребёнком. — Да и провести ритуал по введению нового жреца может только глава рода, но она мертва.
— Забавно, — Юрий усмехается, — она трахнула одного из своих истинных потомков, чтобы зачать себе второго жреца. Всё-таки Марго была той ещё сукой.
Бека на это высказывание решает ничего не уточнять. Письмо даже его повергло в шок при первом чтении и, чем больше они вчитывались, тем страшнее становилось. Два вавилонских свитка, один из которых потерян и является фактической инструкцией по завоеванию мира. Севастьян — сын Марго и одного из прямых её потомков, как римской императрицы — всё это время был вторым жрецом, сам о том не подозревая. Невозможность провести нужный ритуал по поиску из-за отсутствия главы рода худу. Как ни посмотри — всё катится по прямой дороге в ад. Остаётся лишь одно, что он ещё в состоянии исправить.
— Юр, — тихо зовёт Отабек.
— Ммм?
— Поехали в больницу?
— Я так ужасно выгляжу? — сказано со смешком, но получается вымученно.
— Ты прекрасен, как всегда, — он подхватывает соулмейта за подбородок, тянет немного вверх, касается губ кратким поцелуем, — но я волнуюсь за тебя.
— Это сделает тебя счастливым? — не может удержаться Юрий, но ответа так и не получает. — Ладно, поедем.
Они не утруждают себя проверкой происходящего наверху. Тишина — и то хорошо, и, быть может, Виктор не убил Юри за то, что тот знал о живом Плисецком. Садятся оба в машину, естественно — за рулём Отабек, ведь Юра не может сейчас вести. Добираются до больницы довольно быстро, заезжают на парковку. Бека выбирается сам и помогает возлюбленному, придерживает под руку. Не успевают они сделать и несколько шагов, когда из-за дальнего угла выруливает знакомое чёрное авто. Оно притормаживает рядом, заднее стекло опускается и оттуда высовывается мужское незнакомое лицо.
— Вы кого-то потеряли? — улыбка у этого быка преотвратная.
— Ага, маячок в твоей заднице, — шипит Юрий, понимая, что за ними всё это время следили, а это значит — все в опасности.
— Ты не дерзи, а лучше в машину садись.
— С чего бы, — он пытается храбриться и присутствие Беки рядом придаёт сил.
— Малого видеть хотите? — и уже приказным тоном: — Садись.
Выбора нет. Дверь распахивается и Юра проскальзывает в салон, а за ним и Бей. Напротив — два телохранителя, сбоку ещё один, тот, с которым только что общались. Действительно. Дорога в самые тартарары.
***
Их попросили завязать глаза, причём так противно вежливо. Запомнить дорогу не удалось, даже вышли из машины наугад. Повязки сняли лишь в помещении, а затем повели непонятными коридорами. Оказавшись в просторном, но полутёмном зале, первое, что замечает Плисецкий, — маленький Юра, привязанный к стулу перед длинным каменным столом, напоминающим по форме саркофаг. По углам — охрана, человек пять, не меньше, получается, что выбраться отсюда самостоятельно будет непросто. Точнее невозможно.
— Вот и вы, — из темноты за постаментом проявляется фигура, с трудом освещаемая лишь десятком свечей в центре этого каменного кошмара.
— Вот и мы, — надо же хоть что-то сказать, но сейчас важнее — не показывать страха. Отабек рядом сжимает его ладонь незаметно.
— Проходите, — тот же самый глубокий голос, — ближе.
Наконец он может разобрать черты лица: острые, хищные, нос с горбинкой, кожа смуглая очень, глаза выцветшие и волосы — крылья смертоносного ангела. Эта та самая женщина из доков, что не задумываясь отдала приказ его убить.
— Не ожидала, что ты выживешь.
— Твоими молитвами, — Юра скалится, специально избегая смотреть на младшего тёзку.
— Гораздо больше я удивлена, — она совсем не слушает, — что Мелония пожертвовала собой, чтобы спасти тебя. Ей не свойственно самопожертвование.
— Хорошо знакомы? — да, специально дерзко, чтобы показать, что не боится.
— В далёком-далёком прошлом я была её слугой.
Картина начинает приобретать целостность, кусочки соединяются, история о переходе Марго в вечную жизнь с переселениями вновь всплывает в подсознание. Рабыня, которая рассказала про ритуал и свитки. Ясно.
— Точнее рабыней, — надо попробовать уколоть её.
— Да, рабыней, — мимо. — Но она предала меня, бросила на произвол судьбы, сбежав с Калигулой, а про свою верную рабу забыла. Знаешь, что делали в Риме с теми, кто прислуживал изменникам? Их казнили вместе с хозяевами.
— Промахнулись, видимо, — он хмыкает и крепче сжимает руку Бея.
— Таковы были законы. Твой господин виноват — умри и ты.
— И это всё? Тебя обидели тысячу лет назад и ты решила отомстить? — усмешка. — Своевременно.
Женщина обходит стол по кругу, касаясь его ободка длинными костлявыми пальцами. От неё веет таким холодом, что, пожалуй, даже в Арктике теплее. Хуже всего этот взгляд — две чёрные дыры в глазницах, сразу хочется спрятаться, но теперь он наверняка будет сниться в кошмарах. Если выживут.
— Я не могла поймать её, Мелония слишком часто и беспорядочно меняла тела, а потом, в тридцатых годах прошлого века, я перестала её чувствовать. Началась война, я решила, что её убили. Только вот определённое количество лет назад, эта нить, ведущая к моей госпоже вновь проявилась, — она касается рукой шеи и Юра различает такой же узор, что и у Марго, и иероглифы такие же древние, с трудом получается прочесть лишь вторую часть: «Цезония». — Мне стало интересно почему и какого же было удивление…
Женщина подходит к младшему Юре, который похож на кролика перед удавом, как будто и не дышит вовсе. Касается его щеки мягко, словно мать, поглаживает и продолжает речь.
— Оказалось, что она нашла способ хранить силу и не быть никем обнаруженной. Переселялась в собственных детей, а это умно. Но что-то заставило её изменить традиции, точнее кто-то, — и вновь прямой взгляд в их сторону. — Потребовалось много времени, чтобы проследить все нитки, выяснить…
— Зачем мы тут?
— Затем, чтобы положить конец роду Цезонии, — громкий властный голос пробирает до костей. — Ведь теперь ты — жрец её рода, а он, — кивок на Отабека, — твой соулмейт. Вы можете возродить линию худу, но в мире достаточно лишь одной такой силы, обе ни к чему.
Вот оно что! Он с трудом подавляет желание рассмеяться. Эта старуха решила, что он — прямой потомок и наследник Марго, раз та отдала за него жизнь. Не удивительно, учитывая, как она обращалась с собственными детьми. Теперь это отношение не кажется жестоким, а даже наоборот, будто Марго их защищала таким образом. А её бывшая рабыня, которая столько лет положила, чтобы выяснить, что к чему, ошиблась, но вместе с тем и всё рассчитала, даже такую мелочь, как Юрин первый соулмейт и его сын. Чёрт.
— Решила нас убить? — Юра надеется, что это прозвучало небрежно.
— Решила дать вам выбор.
Жрица возвращается на прежнее место, лезет в складки пальто, достаёт из него пистолет, опуская осторожно на стол, и складывает руки перед собой на него же. Волосы чёрными змеями обрамляют её сутулую фигуру, прикрывают лицо и опускаются на каменную поверхность.
— Ни к чему подобная сила этому миру. Ему нужен лишь один род жрецов худу, которые будут охранять вавилонские свитки.
— И поэтому ты наплодила проклятий? Защищала мир?
— Мне просто нужна была помощь, я отпущу их, если… — слишком серьёзно. — Выбор. Вы можете взять пистолет и пристрелить меня. Или ты, — она уже уточняет чьей конкретно смерти хочет, — можешь выстрелить в себя и умрёте только вы двое.
— Только? — однако Отабек тоже уловил подтекст. — Сколько ещё людей погибнут вместе с тобой?
Впервые на её лице проступает улыбка. Ужасающая, кровожадная, даже сумасшедшая. Вот теперь действительно всё понятно. Второй свиток у этой твари, все, кого она прокляла, повязаны с ней и погибнут. Множество людей, что в её подчинении, а вместе с ними и… Юра резко поворачивает голову к испуганному мальчишке, который и пожить-то толком не успел, но уже обречён.
— А какая разница, — слова вылетают против воли. — Либо так сдохнут, либо весь остаток жизни проходят, как твои собачонки.
— Нет. Я отпущу их. Мне, в отличии от Мелонии и её драгоценного муженька, никогда не было нужно господство. Решив, что она умерла, я спокойно жила, ища второго жреца для продолжения рода хранителей худу. Если вы выберете смерть — они свободны.
— Ну да, тысяча лет жизни совсем не научила тебя блефу, — фырканье. — Нет никаких гарантий, что…
— Сейчас, пока мы общаемся, мои люди вернулись в вашу обитель, они перевернут всё, но найдут свиток, — от этой фразы кровь стынет в жилах. Юри… Виктор… — Однако, если решите, что именно моему роду конец, они умрут на месте и вы за ним вернётесь. Второй у меня тут, — лёгкое движение руки в области сердца.
Это слово. «Выбор». Просто условность. Нет никакого выбора. Двое вместо, вероятно, сотен. Двое против одного.
— Я могу дать непреложную клятву, — хрипит рабыня.
Ей не надо уточнять или пытаться их подтолкнуть к нужному исходу. Юра несколько раз в своей жизни был уверен на сто процентов в собственном решении. Первый, когда он пришёл к Марго с просьбой. Второй, когда он лёг на стол в центре зеркального круга. Третий, когда решился разорвать ритуал вместе с Отабеком. Четвёртый, когда согласился помочь юному Никифорову. И сейчас… Сейчас пятый.
Он выпускает руку Беки, делает шаг вперёд, перехватывает пистолет, взводит курок, направляя на женщину, усмехается. Разворачивается.
— Мы ведь уже достаточно прожили, да, Бей? — Алтын улыбается самыми уголками губ, грустно так, но ни тени страха на его лице. Юра приставляет дуло к виску.
— И натворить успели достаточно, но, — Отабек аккуратно тянет руку с зажатым оружием на себя, — не хочу, чтобы на тебе остались ещё одни следы.
Теперь пистолет направлен ему под подбородок наискосок, так, как правильно, чтобы не просто снести всю челюсть к чертям, а убить наверняка, чтобы пуля попала прямиком в мозг. Тогда точно — смерть, и оба об этом знают, научены. Отабек отпускает его, протягивает ладони вперёд, зажимает зачем-то Юре уши. И Юрий уже не слышит, как кричит на фоне, срываясь на плач, его тёзка, всё внимание приковано к Беке и его губам. Губам, которые отчётливо произносят три слова. И эти слова заставляют вздрогнуть. Палец соскальзывает. Раздаётся выстрел.
Тело Отабека падает к его ногам, а Юра так и стоит, глухой ко всему, со звенящей пустотой в голове и каплями крови на собственных ботинках.
@музыка: The Cardigans "My Favourite Game"
@темы: слэш, плов, фанф, авторское, фанфики, аниме, фикбук, ficbook, рассказ, yuri!!! on ice, юри на льду, плибек, виктор/юрий, отабек/юра, fanfiction