История Вавилона продолжается! Виктор и Юрий, Отабек и Юра, Марго, Юри, вавилонский свиток, неизвестная метка, очередная смерть, и среди всего этого бедлама — молодой Юрий Никифоров, потерявшийся в чужой лжи и собственном предназначении.
Приквел №1 "I feel you" — ficbook.net/readfic/5536498
Приквел №2 "Libertango" — ficbook.net/readfic/5552963
Приквел №3 "Babylon" — ficbook.net/readfic/5690404
Приквел №1 "I feel you" — ficbook.net/readfic/5536498
Приквел №2 "Libertango" — ficbook.net/readfic/5552963
Приквел №3 "Babylon" — ficbook.net/readfic/5690404
Автор: O.Kiro
Фэндом: Yuri!!! on Ice
Пэйринг и персонажи: Виктор Никифоров/Юри Кацуки, Отабек Алтын/Юрий Плисецкий, Юрий Плисецкий/Виктор Никифоров
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Мистика, AU, Songfic, ER (Established Relationship), Соулмейты, Дружба
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, UST, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: планируется Миди, написано 32 страницы, 7 частей
Статус: в процессе
Саундтрек к фанфику — The Cardigans "My Favourite Game"
www.amalgama-lab.com/songs/c/cardigans/my_favou...
Лайк автору сюда - ficbook.net/readfic/6772690
Глава 5
U is for Utsie
U is for Utsie
— Юра, ты не спишь уже двое суток, — раздаётся голос за спиной.
— Бывало и хуже.
Плисецкий стягивает очки и растирает опухшие от недосыпа и усталости глаза.
— Так ты ничем не поможешь, тебе надо отдохнуть.
Отабек проходит внутрь, приближается к нему и становится прямо за спиной. Уверенные крепкие ладони сжимают плечи, подтягивают назад, заставляя опереться, прислониться к груди. Он одной рукой направляет Юру, давая возможность опустить голову себе на плечо, придерживает, а второй обнимает поперёк живота. Губы касаются виска и Юрий тихо вымученно вздыхает.
читать дальше — Ты устал, — констатирует факт Бека, слыша в ответ лишь приглушённый смешок. Ладонь осторожными круговыми движениями поглаживает тело. — Тебе надо расслабиться и отложить всё это. Потом свежим взглядом вновь проверить.
— Времени мало, — Юра практически неразличимо стонет, то ли от удовольствия, то ли от головной боли.
— Если бы ты позволил мне помочь… — выдыхает ему на ухо Бек и осторожно прихватывает зубами мочку.
— Твоё дело — не даваться в лапы мелкому хмырю, — получается как-то по-детски и это вызывает у его соулмейта улыбку.
— Никогда не замечал за тобой ревности, — он бессовестно врёт.
— Поговори мне ещё, — фыркает Юрий и, спустя мгновение добавляет, попутно избавляясь от объятий. — А лучше — развернись.
Отабека не надо просить дважды. Он выпускает возлюбленного из рук, меняется с ним местами и становится лицом к столу. Прикосновения к его телу быстрые, чёткие, выверенные — всё изучено вдоль и поперёк давным-давно. В области метки горит неиссякаемый чёрный огонь. Сегодня это — не единение соулмейтов и даже не страсть, а необходимость разделить навалившуюся тоску и изнеможение. Предназначенные способны видеть глазами друг друга в моменты сильных эмоциональных потрясений, но мало кто знает, что такие, как они, исключительные в своём роде, могут эти эмоции и чувства распределять между собой.
Юра особо не церемонится, тянет из тумбы неподалёку презервативы и смазку, не успевая даже порадоваться собственной предусмотрительности, коей он не пренебрёг, обустраивая эту комнату, попутно кратко кусает Беку за шею, наслаждаясь почти неуловимой дрожью чужого тела, и медленно проникает в него пальцами. В помещении время замирает, воздух раскаляется до предела и лишь томное тяжёлое дыхание служит доказательством тому, что здесь ещё есть жизнь.
— Больно? — голос Юры раздаётся в самых глубинах сознания. Отабек машет отрицательно головой и большего не требуется.
Они соединяются: тела вплотную, руки переплетены впереди на крае стола, изгиб в изгиб, дыхание между лопаток, горячий твёрдый член в самой глубине, и движение плавное, размеренное. Один — отдаёт, другой — принимает, усталость перетекает из первого во второго, распространяется по телу, но даже она не в состоянии перебить острое чувство нерушимой конкатенации, что привязала их похлеще любой цепи или красной нити судьбы. Эти двое вообще — плевок в её сторону и средний палец в лицо мироздания.
Юра поёт: мурлычет практически позабытую песню из прошлого, задавая темп и мешая слова со вздохами: «And if I only could make a deal with God». Кончик носа скользит по скрытым футболкой лопаткам, а затем он прижимается к ним щекой. Его впитывают, принимают без остатка, таким, какой есть, и любят. Нет ничего слаще, нет ничего нужнее. Пальцы сжимаются сильнее, голос срывается, теряется ритм. У Беки стальная хватка, независимо от того сверху он или снизу. Отабек всегда вытаскивает его за собой из водоворота связи, не давая утонуть или остаться в одиночестве. И, когда Юра кончает, буквально проваливается в чужое сознание, в этот омут спокойствия и прохлады, стонет удовлетворённо и цепляется за солумейта, что плотно удерживает его внутри.
Со-зависимость, не иначе.
***
Юрий Никифоров девственником не был. Давно и совсем. Внешность, популярность, богатство в столь юном возрасте сделали своё дело и от поклонников не было отбоя. Он спал с девчонками, спал с парнями, участвовал в сексе втроём и вчетвером. Он трахал, его трахали, и не осталось ничего, что бы он хотел попробовать и при этом, чтобы оно не вызывало отвращения, всё-таки некоторые ограничения в его морали имелись. Однако… Прежде такого видеть ему не доводилось никогда. До этого момента.
Младший четы именитых фигуристов замер, стоя на коленях под лестницей, перед узким проёмом, ведущим в комнату, где вот уже который день проводит за своими исследованиями Абилев. Всё это — случайность. Юра просто не отстаёт от Отабека, хоть краем глаза, но продолжает следить, и сейчас не исключение. Кто бы мог подумать, что его взгляду предстанет такое зрелище. Эта сцена разбивает все сомнения на тему истинности данной пары, как соулмейтов, в пух и прах. Остаётся лишь зудящее чувство ревности и злобы. И, быть может, ему было бы проще, если бы не проклятое возбуждение, по силе не сравнимое ни с каким другим, которое только нарастает, сопровождая каждое действие, разворачивающееся перед ним.
Пара внутри комнаты замирает. Нил вжимается в Отабека с такой силой, что Юра думает, как бы тот его не сломал ненароком. Но Бек делает фактически нереальное — тянет ещё ближе. Не нужно видеть их метки, и без того понятно — эти двое предназначены друг другу. Но, что хуже всего для молодого парня, так это то, что в процессе он жутко хочет оказаться на их месте: то на месте Нила, то вместо Отабека. И это чувство доводит и без того бешеный коктейль его эмоций до состояния небезызвестного «Молотова». Сил на них смотреть не остаётся, а возбуждение только всё усугубляет.
Он неловко поднимается, поправляет на ходу член в джинсах и жалеет, что не занялся самоудовлетворением ещё в процессе наблюдения, но зато… Кажется, есть один неплохой вариант. Юра выходит в основной рабочий зал, где в этот момент находится Кайл, и хитро улыбается, подходя поближе. Становится за спиной парня, легко, но вместе с тем ощутимо, щипает того за задницу и дожидается реакции, которая не разочаровывает. Кайл вздрагивает, разве что не подпрыгивает на месте и рывком поворачивается к нему лицом. «Всё-таки что-то в нём есть, » — размышляет Никифоров, — «что-то в этих больших серых глазах». О том, что они похожи на глаза его отца, старается не думать.
— Ю-юрий, ты чего? — недоумение в голосе. Такая прелесть.
— Кай, а Кай, — тянет Юра и прижимается к парню, заставляя его практически вдавиться в стойку позади. — Ты ведь старше меня, должен понимать.
Судя по виду, Кайл действительно не понимает. Юра закатывает глаза, вздыхает, перехватывает его за руку и тянет за собой, уводя за дальние стеллажи в самый угол магазина, и уже там толкает к стене, сразу вдавливаясь следом. Губы соприкасаются и поцелуй выходит рваным, жадным, даже грязным, ведь он заведён не на шутку, а рот у этого Кайла такой податливый, горячий, что так и хочется вылизать. Чужие пальцы сжимают его за бока и непонятно, хочет ли их владелец оттолкнуть или наоборот притянуть к себе. Юра уже вовсю о него трётся, прикусывает скулы, сминает ладонями бёдра, а его жертва едва ли не задыхается, подставляясь и позволяя касаться себя как угодно. Секунды растягиваются, тела плавятся от жара желания, но волшебство исчезает, стоит раздаться крику:
— Кайл, а ну живо сюда!
Обоюдный разочарованный стон доносится из их уголка. Юрий хрипит ему на ухо не отзываться, а затем кусает губы, не позволяя говорить.
— Кайл! Немедленно! — негромкая возня. — Сюда иди, чтоб тебя!
Юра отчаянно за него держится, почему-то не хочется отпускать и дело тут не в том, что это его «добыча», здесь что-то ещё, пока что непонятное. Может, тому причина — голос Нила, который теперь ассоциируется строго со строчками из песни Placebo и вожделением. Видимо там решились на отчаянные меры, потому что следующий выкрик заставляет Кайла вырваться из плена и стремглав помчаться на встречу к начальству.
— Уволю, твою мать!
Глухой стук от соприкосновения лба со стеной и вздох. Что ж, придётся справляться с проблемой самостоятельно и вручную. С недовольным видом, специально громко топая, Юрий Никифоров берёт курс в ванную на втором этаже.
***
— Выглядишь лучше, — замечает Юри, проходя в комнату, именуемую в народе точкой общего сбора.
Нил решает промолчать на эту тему, совершенно не горя желанием распространяться о своей личной жизни, тем более перед этими людьми. Не их это дело! Он пожимает неопределённо плечами и думает, как побыстрее всех отсюда выдворить. Хотя ладно, Бека может остаться. Тем временем Кацуки присаживается рядом с мужем на диван, который ещё три дня назад Отабек помог перетащить от дальней стены поближе к столу, чтобы им всем было удобнее «чаёвничать» за бокалом-другим крепкого виски. Сам Бей располагается в кресле по ту сторону стола от двери и непосредственно Юры, который, кажется, что вовсе не спит, не ест, даже не сидит и, вполне вероятно, скоро сюда добавится и «не дышит», если он продолжит в прежнем ритме. Сотрудника лавки профессор давно уже спровадил домой, а вот избавиться от наглого Юры так и не получается, потому он, с видом голодного волка, ёрзает на стуле подле Отабека, не сводя с того горящего странным огнём взгляда.
— Это обязательно делать каждый вечер? — в голосе Нила отчётливо слышно: «Вы все меня задрали».
— Обязательно, — отрезает Виктор. — Есть что-то новое?
— Нет! — напряжение внутри нарастает. — Нет ничего! Если было бы — я б уже сказал!
Абилев громко стонет, от собственного крика голова вновь начинает болеть, и прижимает ладонь к глазам, а затем добавляет уже спокойно:
— Я ищу, но это не дело пары дней, тут нужно многое проверить.
— Почему мы не можем тебе помочь? — Юри вроде как взволнован.
— Ты читаешь на шумерском? — язвительно. — Или быть может понимаешь эблаитский язык? Или хеттский? — Кацуки заметно сникает и Нил усмехается. — Вот именно.
— Но так тоже нельзя, — робко пытается продолжить свою мысль японец. — Ты себя совсем не жалеешь, можно ведь что-то придумать.
— Можно, — вмешивается в разговор Отабек, не давая Нилу возможность случаем оскорбить Юри и при этом полностью игнорируя робкие поглаживания его ноги чужой, — и он знает этот способ.
— Нет, — шипит Нил, переключая свою злость на соулмейта. — Ни за что. Ясно? Ни при каких обстоятельствах.
— И что же это за способ? — Виктор явно заинтересован, что не мешает ему попутно кидать осуждающие взгляды на сына, который завидев это прекращает свои поползновения в сторону Алтына. Правда этого эффекта хватает всего лишь на минуту.
— Неважно, — рычит профессор. — Он не сработает.
— Сработает, — голос Отабека непоколебим, — главное — знать, где искать.
— Только не говори, что ты…
— Прости, Нил. Я позвал… — договорить он не успевает.
Дверь скрипит, отворяясь, и «Нил» слышит за спиной характерные шаги: звонкие из-за острых каблуков, резкие, бесстрашные — так ходит лишь один человек в целом мире, который не боится ничего, даже смерти. Появление постороннего давит на всех присутствующих невидимым грузом, словно плотный свинцовый туман. Дрожь волной распространяется по телу и Нил, с трудом превозмогая её и собственную слабость, рывком разворачивается к вошедшему.
— Малыш, — улыбаются ему во все тридцать два.
— Сука, — сквозь зубы выдыхает «малыш», отзеркаливая хищный оскал Марго.
Глава 6
R is for Relations
R is for Relations
Марго обводит взглядом всех присутствующих и вскидывает вопросительно бровь:
— Никто не предложит даме присесть?
Первым, на удивление, спохватывается самый вежливый — естественно Юри. Он подскакивает и перетягивает последнее свободное кресло поближе к столу, по привычке затем кланяясь незнакомке. Остальные же просто наблюдают сцену, но никто не спешит начать разговор. Только, когда Марго наконец опускается в кресле, закидывает ногу на ногу и тянется за сигаретой, прикуривая, голос подаёт Нил:
— Здесь не курят, — на испытывающий взгляд поверх дыма поясняет: — Некоторые из этих книг старше даже тебя.
— Так ты встречаешь своего благодетеля, малыш? — каждое её слово пропитано желчью.
— Ах да, — на лице Нила притворная вежливость, — может яду?
читать дальше Марго улыбается, чем поражает несведущих ещё сильнее, но сигарету не тушит, продолжая медленно дымить. В этот момент юный Юрий вновь решает для себя нечто важное. Если, увидев, как курит Нил, ему захотелось окончательно бросить, то теперь хочется вновь начать, ибо она, этот стиль… «Что-то в этом есть», — кивает сам себе Юра, не сводя взгляда со странной женщины.
— Загоняла ты девчонку, — хмыкает профессор, опускаясь в своё кресло прямо рядом с ней.
И сказанное — сущая правда: девушка, в чьём теле пребывает Марго, растеряла ту милоту и округлость, что была у неё при первой встрече, от прежней владелицы не осталось ровным счётом ничего, лишь одна Марго — острая, худая, как щепка, хорошо хоть волосы не высветлила несчастной, остановившись на приемлемой длины каре натурального оттенка.
— Стиль сменила, — тут уже намекнув на полностью чёрное убранство: плащ, легинсы, обувь, ко всему отсутствуют любимые гиптонические серьги.
Марго юмора не понимает, хмурится только, строя бровки «домиком», и это донельзя милое выражение лица никак не вяжется с той мрачной сутью, что таится в глубинах тела.
— Вы меня вызвали, — решает перейти она к делу, но по выражению Нила понимает — тот был против. — И в чём проблема?
— Покажи ей, — встревает Виктор, обратившись к сыну.
Парень послушно поднимается, задирает одежду, демонстрируя необычную метку, стоит так несколько мгновений, а затем садится обратно, возвращаясь к прерванному занятию — незаметным поглаживаниям Отабека. Марго молчит, молчит достаточно долго, чтобы окружающие начали нервничать. Докуривает, тушит бычок самым наглым образом об угол стола и всё равно хранит молчание.
— Ничего не хочешь сказать? — у Нила терпение на исходе.
— Это довольно… — она пытается подобрать нужное слово. — Экстраординарно.
— Но ты видела такие метки прежде?
— Как сказать…
Все в комнате вздрагивают. Просто потому, что Нил смеётся. Запрокинув голову на спинку кресла, в голос, как-то горько, но в то же время торжествующе. Отабек уже намеревается поинтересоваться в чём дело, но он резко замолкает и буквально выплёвывает следующие слова.
— Ложь. Ты вообще умеешь хоть что-то кроме постоянного вранья?
— Я выращиваю очаровательные гортензии, — кривится Марго, да так, что мурашки бегут по коже.
— Покажи им, — он не просит, а требует, приказывает.
— Показать что?
— Не строй из себя наивность и покажи.
Они с Нилом ещё с секунду сверлят друг друга взглядами, а затем Марго плавным отточенным движением одной руки стягивает с себя шарф. Юри судорожно выдыхает, не в силах поверить тому, что видит перед собой, цепляется в ладонь Виктора и крепко её сжимает. На шее новой знакомой — практически такой же узор, что и на их сыне, разница лишь в том, что тёрн не соединяется в единую линию, а так и обхватывает спиралью всю шею по кругу, создавая нескончаемый уроборос, и над ним виднеются письмена, видимо на каком-то древнем языке.
— Итак? — Нил нетерпеливо постукивает пальцами по подлокотнику и шикает на Юру, который перешёл к более активным действиям и уже поглаживает Беку пальцами по предплечью.
Сам Юрий на это действие никак не реагирует, а вот на Отабека звук оказывает отрезвляющий эффект и он скидывает чужую ладонь с себя, поднимая на соулмейта виноватый взгляд. Нил фыркает и возвращается к прерванному допросу.
— Неужели тебе нечего сказать по этому поводу?
— Ну почему же… — Марго ударяет дном пачки по колену и выхватывает очередную сигарету. — Есть. Только вот готовы ли вы выслушать и понять, не начиная истерику.
Становится понятно, что последнее относится к родителям парня. Юри отреагировать не успевает, Виктор берёт слово за двоих, подаётся вперёд и глухо выдыхает:
— Говорите.
Марго вновь расплывается в широкой хитрой ухмылке, зажимает пальцами фильтр и начинает свой рассказ.
— Такие метки в наше время — нонсенс, они берут истоки из древних поселений, когда ещё даже письменности не существовало, потому и выглядят, как нечто абстрактное, реже — узоры, подобные моему и этому, — кивок на Юру. — Не прерывай, — а это уже открывшему рот Нилу. — Итак, изначально все метки имели такую форму, но затем, с развитием цивилизации и появлением первых письмён, метки предназначенных так же модернизировались, в них добавлялись слова, а, со временем, узоры полностью исчезли, оставив только имена. Данную тенденцию вы можете увидеть на примере: начало, — тонкий палец машет в сторону младшего Никифорова, — середина, — это она уже указывает на себя, — конец — любая из ваших отметин.
— Ближе к самой сути, — шипит Нил недовольно.
— Если такое проявилось в современном мире — это может значить только одно. Разве ты ещё не понял?
— Понял что?
— Мальчик проклят. Это проклятие.
***
Виктор нервно меряет шагами комнату, покусывая нижнюю губу и тяжело дыша. Его супруг на диване в предобморочном состоянии. Юрия выставили за дверь, чтобы взрослые могли разобраться, но он не был бы собой, если б не остался подслушивать под лестницей. Услышанное не радует совсем.
— Кому понадобилось проклинать его? В чём смысл? — никак не может успокоиться Виктор.
— Тут всякое может быть: от простого совпадения до неприязни непосредственно по отношению к кому-то из вашей семьи.
Отабек разливает виски по стаканам, попутно заливая и в себя, а Нил с молниеносной скоростью перебирает драгоценные свитки с описанием проклятий. Единственный оплот спокойствия в комнате представляет собой Марго, накопившая на полу у своего кресла полпачки бычков.
— Это опасно? — еле-еле произносит Кацуки. — Он умрёт?
— Не умрёт, — машет рукой, разгоняя дым, Марго. — Ну, в том случае, если мы сможем определить проклятие и найдём ритуал, который его снимет.
— Я этим и занимаюсь, — рычит сбоку Нил.
— Ты просто воду мутишь. Сядь и успокойся.
Как по мановению волшебной палочки, Нила перехватывают за плечи, насильно усаживают обратно в кресло, а в руки пихают бокал с виски.
— Спасибо, Бей, — он глотком осушает стакан, а Отабек доливает ещё. Нервы плавно сходят на нет и в голове немного проясняется. — Но ведь не это — главная задача.
— Смекаешь, — хмыкает женщина. — Основная проблема останется, ведь мы не знаем кто наслал на ребёнка проклятие.
— Какова вероятность, что это — совпадение?
— Хм, где-то один к ста, а то и тысячи.
— Просто замечательно, — стонет Нил и прикрывает веки, не замечая, как пристально за ним следит пара мутных карих глаз.
— Вам бы всем отдохнуть, а завтра не свежую голову… — она пересекается взглядами с Нилом и усмехается. — Не тебе. Мы займёмся делом.
Резкий грохот привлекает всеобщее внимание. Виктор отбрасывает ногой стул в стену и теперь стоит к ним спиной, разве что видимой глазу злобной ауры вокруг не хватает.
— Это вам не шутки, жизнь моего сына на кону.
— А никто и не шутит, — незамедлительно откликается Марго, но его уже не остановить.
— Да что вы понимаете! Он — самое важное в моей жизни! Если с ним что-нибудь случиться… — и осекается.
Пожалуй, впервые в жизни неповторимому Никифорову становится до такой степени страшно. Ужас, липкий, холодный, промозглый, пробирается по коже, расползается по всему телу, лезет в самую душу. И причина ему далеко не волнение за сына. Эта причина сейчас вальяжно развалилась в кресле, не проявляя и намёка напряжения, только глаза — жуткие, как у самой смерти. Виктор сглатывает, желает согнать морок, но ничего не выходит. Дьявол, не иначе, поднимается с места, отводит от него взгляд, берёт за руки его мужа и тихим уверенным тоном произносит:
— Расслабься, успокойся, всё хорошо, всё будет хорошо, обязательно, надо только успокоиться, мир и покой…
Юри смотрит на это создание завороженно, зрачки расширяются, но в этот самый момент кто-то со стороны резко бьёт их по руках, заставляя Марго отшатнуться и зашипеть похлеще самой ядовитой змеи.
— Не смей, — рычит на неё Нил.
— Да у них истерика, — не отстаёт от него Марго, — а я предупреждала.
Эта сцена совсем не похожа на простое разбирательство двух людей, а скорее на противостояние животных: острые клыки и яркий окрас тигра встаёт на их защиту против вирулентной смертоносной кобры. Виктор моргает и видение исчезает.
— Ну и чёрт с ними, — отступает Марго, возвращаясь на своё место и перехватывая по пути из рук Отабека бутылку.
— Виктор, — обращается к нему Нил, — забери Юри и, действительно, сходите отдохните. У нас тут старые тёрки.
Даже не успев осознать как, но Витя подчиняется этой просьбе. Он помогает встать на удивление покорному мужу, обвивает его за талию и уводит за собой. В темноте лестницы натыкается на сына, тянет и его за руку. Наверное, так действительно будет лучше, если оставить этих старых… Знакомых? Недругов? В принципе, неважно кого. Главное, чтобы они разобрались между собой, а потом пусть займутся и их проблемой.
***
— Никак не избавишься от вредных привычек? — и каждый в помещении понимает, что речь идёт не о курении или алкоголе.
— Ты сам владеешь гипнозом, вот и скажи мне, — парирует Марго.
— Это правда? — Юра вздыхает, присаживаясь на край стола. — То, что ты сказала о проклятии.
— Частично, — слишком откровенное признание для такой, как она. — Дела обстоят ещё хуже.
Юра понимающе кивает, облокачивается о присевшего рядом Беку, молчит добрую минуту, проворачивая в голове все возможные способы спасения его мелкой копии, но отметает их тут же, как непродуктивные.
— Конструктивные предложения?
— Предлагаю напиться, — отзывается Марго, поигрывая бокалом в руке.
— Принято единогласно, — подводит итог «собрания» Плисецкий.
@музыка: The Cardigans "My Favourite Game"
@темы: слэш, плов, фанф, авторское, фанфики, аниме, фикбук, ficbook, рассказ, yuri!!! on ice, юри на льду, плибек, виктор/юрий, отабек/юра, fanfiction