Favourite Game 12-13/финал-14/бонус

[O.Kiro]

История Вавилона продолжается! Виктор и Юрий, Отабек и Юра, Марго, Юри, вавилонский свиток, неизвестная метка, очередная смерть, и среди всего этого бедлама — молодой Юрий Никифоров, потерявшийся в чужой лжи и собственном предназначении.


Приквел №1 "I feel you" — ficbook.net/readfic/5536498
Приквел №2 "Libertango" — ficbook.net/readfic/5552963
Приквел №3 "Babylon" — ficbook.net/readfic/5690404

Автор: O.Kiro
Фэндом: Yuri!!! on Ice
Пэйринг и персонажи: Виктор Никифоров/Юри Кацуки, Отабек Алтын/Юрий Плисецкий, Юрий Плисецкий/Виктор Никифоров
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Мистика, AU, Songfic, ER (Established Relationship), Соулмейты, Дружба
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, UST, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: Миди, 74 страницы, 14 частей
Статус: закончен

Саундтрек к фанфику — The Cardigans "My Favourite Game"
www.amalgama-lab.com/songs/c/cardigans/my_favou...

Лайк автору сюда - ficbook.net/readfic/6772690

Глава 12
M is for Murder

— А ты ти­па бес­смертная, да? — Юра са­мым на­халь­ным об­ра­зом ты­ка­ет кон­чи­ком паль­ца в мех на по­доле ка­шеми­рово­го паль­то Мар­го, за­быв про из­вес­тное всем нас­тавле­ние «не драз­нить спя­щую га­дюку».

— Я не бес­смертная, — она вов­се не ре­аги­ру­ет, но это спо­кой­ное сос­то­яние выг­ля­дит об­манчи­вым. Мар­го мед­ленно выг­ру­жа­ет свит­ки из кей­са, а сле­дом за ни­ми са­мую обыч­ную тет­радь в клет­ку.

— Юри ска­зал, что бес­смертная, — хмы­ка­ет ма­лой, про­дол­жая те­ребить мех, и тут же за­дум­чи­во до­бав­ля­ет: — Ку­ница?

— Ис­кусс­твен­ный, — мгно­вен­но ре­аги­ру­ет. — Бед­ные зве­руш­ки — не лю­ди, они ни­чем не зас­лу­жили смерть, — она плав­но зах­ло­пыва­ет тон­кий че­модан. — А что ка­са­ет­ся бес­смер­тия, твой отец оши­ба­ет­ся. Я са­ма мо­гу выб­рать, как и ког­да уме­реть, в этом плю­сы сме­ны тел.

— То есть ты мо­жешь все­лить­ся в ко­го угод­но? — его го­лос зву­чит ску­ча­юще, а пон­ра­вив­шу­юся иг­рушку отоб­ра­ли.

— Толь­ко в то­го, кто ве­рит в ху­ду, — Мар­го от­хо­дит, от­кла­дыва­ет кейс на пол в уг­лу, стя­гива­ет паль­то, ски­дывая его на во­рох книг, и воз­вра­ща­ет­ся к сто­лу, по­пут­но за­каты­вая ру­кава. — Те­бе ведь это не ин­те­рес­но, так что не си­ди над ду­шой, иди луч­ше про­гуляй­ся.

— Нил зап­ре­ща­ет нам вы­ходить из до­ма, — с сов­сем уж кис­лой ми­ной тя­нет Юра и раз­ве что гу­бы не ду­ет, вы­зывая со сто­роны ти­хое фыр­канье.

— Пов­зрос­лей для на­чала, а там уже ты бу­дешь при­нимать ре­шения и зап­ре­щать.

Млад­ший Ни­кифо­ров не на­ходит, что от­ве­тить, фра­за «Я взрос­лый!» в дан­ном слу­чае бу­дет зву­чать аб­сур­дно. Скла­дыва­ет ру­ки на гру­ди и уп­ря­мо ос­та­ёт­ся на мес­те. В это вре­мя дверь от­кры­ва­ет­ся и в ком­на­ту про­ходит «Нил», за­нося с со­бой в по­меще­ние на­пол­ненный до от­ка­за ко­фей­ник. Один из стуль­ев мгно­вен­но от­таски­ва­ет­ся в сто­рону и рас­чи­ща­ет­ся для спа­ситель­но­го со­суда. За­кон­чив, он ки­да­ет воп­ро­ситель­ный взгляд на Юрия.

— Ты что тут де­ла­ешь?

— Си­жу, — бур­чит Юра и за­вора­чива­ет­ся в собс­твен­ную тол­стов­ку, под­жи­мая но­ги к гру­ди. Нил ре­ша­ет, что спо­рить прос­то нет вре­мени, по­тому про­ще бу­дет его иг­но­риро­вать.

— Там у вхо­да два то­ниро­ван­ных джи­па и один бро­невик, — ста­новит­ся воз­ле Мар­го, раз­гля­дывая при­несён­ные ис­точни­ки. — Ты ду­ма­ешь, это нам по­может?

— По край­ней ме­ре на вре­мя убе­режёт, — она по­жима­ет пле­чами.

— Да уж, се­натор пос­та­рал­ся…

— И бо­лее то­го, — Мар­го пе­рех­ва­тыва­ет ту са­мую тет­радь и ма­шет пе­ред его но­сом. — Тут всё, что он пом­нит о вто­ром ва­вилон­ском свит­ке.

Нил тя­нет­ся за тет­радью, рас­кры­ва­ет и ти­хонь­ко прис­висты­ва­ет — нес­коль­ко лис­тов ис­пещре­ны тон­ки­ми за­ковы­рис­ты­ми сим­во­лами. Бу­дет слож­но.

— А сра­зу пе­ревес­ти он не мог?

— Это мёр­твый язык, ма­лыш, — она слов­но го­ворит с от­ста­лым. — Нель­зя прос­то взять и в го­лове пе­ревес­ти. Да­же я не пол­ностью его пом­ню.

Нил вы­рази­тель­но хмы­ка­ет, от­кла­дывая тет­радь на стол и ос­тавляя от­кры­той на пер­вой стра­нице.

— Хоть что-то ты мо­жешь про­честь без под­го­тов­ки?

— Толь­ко вот эту часть, — она про­водит паль­цем по ниж­не­му аб­за­цу. — Тут го­ворит­ся про мет­ки древ­не­го ти­па, как у не­го, — лёг­кое дви­жение го­ловой в сто­рону Юры. — Что ду­ши в та­ких те­лах не мо­гут пе­ресе­лять­ся в дру­гие, — па­уза, — но…

— Что «но»? — ему это оп­ре­делён­но не нра­вит­ся.

— Но есть не­кий ри­ту­ал, — Мар­го хму­рит­ся, си­лясь рас­познать сим­во­лы, — ко­торый мо­жет по­мочь из­бе­жать смер­ти, — су­дорож­ный вдох. — Вот толь­ко как имен­но и что это за ри­ту­ал…

Она пос­ту­кива­ет паль­ца­ми по де­ревян­ной по­вер­хнос­ти, ещё нес­коль­ко ми­нут прис­таль­но вгля­дыва­ет­ся в текст, а за­тем встря­хива­ет го­ловой, от­кло­ня­ясь на­зад и по­тирая пе­рено­сицу.

— Глаз за­мылил­ся.

— Раз­ве оба свит­ка не на­писа­ны на од­ном и том же язы­ке? — Нил выг­ля­дит нем­но­го удив­лённым.

— Не сов­сем, — она кри­вит гу­бы, — но да, на­писа­ны на од­ном язы­ке, вот толь­ко из-за то­го, что вто­рой го­раз­до опас­нее, его ви­до­из­ме­нили, за­шиф­ро­вали, ес­ли хо­чешь. Про­честь мож­но, но это бу­дет очень и очень слож­но.

— Нуж­но наб­ро­сать мо­дель по тем сим­во­лам, что ты мо­жешь по­нять, — Нил тя­нет­ся за руч­кой. — А там бу­дем раз­би­рать­ся.

— Нет, — Мар­го при­нима­ет из­люблен­ную по­зу: пра­вая ру­ка сог­ну­та в лок­те, длин­ные ног­ти ка­са­ют­ся губ, а паль­цы ле­вой ру­ки на пра­вом пред­плечье. — У нас сей­час дру­гая за­дача — из­ба­вить Юрия от мет­ки.

— Раз­ве это не по­может? Тут же дол­жен быть ри­ту­ал, — Нил пос­те­пен­но за­кипа­ет.

— Это ри­ту­ал, — ах ты ж, ста­рая дрянь! Смог­ла про­честь, а ему не за­хоте­ла го­ворить! — на об­ре­тение бес­смер­тия.

Руч­ка в ру­ках Ни­ла с хрус­том ло­ма­ет­ся. По­нят­но, те­перь всё по­нят­но. Пер­вое — Мар­го всё та же эго­ис­тичная, се­бе на уме су­ка. Вто­рое — Фе­лица вы­жила во вре­мя убий­ства Ка­лигу­лы и все­го дво­ра за счёт это­го ри­ту­ала. Третье — триж­ды прок­ля­тая Фе­лица — бес­смертна. Ши­кар­но, не­чего до­бавить. Од­на­ко, он не мо­жет поз­во­лить се­бе та­кую рос­кошь, как ис­те­рика.

— Её ни­как не убить? — оба зна­ют о чём речь.

— Это на­до вы­яс­нить, — как же мас­тер­ски она го­ворит «я не знаю».

— А что зна­чит «да­му»?

— Кровь, — ре­аги­ру­ет Мар­го мо­мен­таль­но.

— Му ре­су ма­жи си­бу? Что за хрень? — Юра вгля­дыва­ет­ся че­рез стар­ших в тет­радку. — Ну и бред же.

— Ты мо­жешь про­честь? — про­из­но­сят од­новре­мен­но и с та­кой ин­то­наци­ей, что он по­нима­ет — влип.

— Ну, — Юра мнёт­ся, пе­рес­ту­пая с но­ги на но­гу, — да. Ни­чего слож­но­го, тут час­то встре­ча­ют­ся схо­жие мо­тивы, но они смот­рятся лиш­ни­ми, буд­то всё на­писа­ли, а по­том свер­ху их до­бави­ли.

— В этом есть смысл, — Мар­го под­жи­ма­ет гу­бы. — В древ­ности не осо­бо за­мора­чива­лись над по­доб­ным, прос­то ви­до­из­ме­няли, под­де­лывая под дру­гой язык.

— Воп­рос в том, как ты мо­жешь про­честь, — Нил тут же осе­ка­ет­ся, вспо­миная, что его тёз­ка но­сит мет­ку Фе­лицы. Вот от­ку­да эта спо­соб­ность. Ну что ж, да­же из пло­хого мож­но вы­нес­ти поль­зу. — Дер­жи, — он пи­ха­ет в ру­ки Юры тет­радь и но­вую руч­ку. — Впе­рёд и с пес­ней.

— Что? — тот хло­па­ет гла­зами, не по­нимая че­го от не­го хо­тят.

— По­моги се­бе сам, — ух­мы­ля­ет­ся Нил и по­вора­чива­ет­ся ли­цом об­ратно к сто­лу, шё­потом об­ра­ща­ясь к Мар­го. — Что зна­чила пос­ледняя фра­за?

— Сек­рет прош­ло­го, — она вро­де оза­даче­на чем-то. — Я по­ка не мо­гу по­нять, нуж­но уви­деть кар­ти­ну це­ликом.

Они при­нима­ют­ся раз­би­рать при­везён­ные свит­ки, не об­ра­щая ров­ным счё­том ни­како­го вни­мания на ра­зоз­лённо­го и раз­за­дорен­но­го Юрия, ко­торый за­бива­ет­ся об­ратно в крес­ло и на­чина­ет быс­тро стро­чить на ан­глий­ском пе­рево­димые сло­ги.

***



— Точ­но! Кровь! — и вновь это вы­ходит од­новре­мен­но.

— Стан­дар­тный на­бор ху­ду. Ма­гия кро­ви. Чёрт, — Мар­го рас­серже­на, дос­та­ёт си­гаре­ты и со вздо­хом вы­ужи­ва­ет из пач­ки пос­леднюю.

Вре­мя уже ник­то не счи­та­ет и они по­нятия не име­ют сколь­ко тут про­тор­ча­ли. Ко­фей­ник пуст, в тре­тий раз. Прос­то Ота­бек за­ходил, уно­сил его, на­пол­нял за­ново и воз­вра­щал на мес­то, мол­ча и без воп­ро­сов. Все свит­ки так тол­ком и не да­ли нуж­но­го от­ве­та, но вот пе­ревод, что с та­ким тру­дом за­кон­чил Юрий… Хоть по­нача­лу ему и да­лось оно лег­ко, но с каж­дой но­вой строч­кой, си­лы буд­то по­кида­ли его, ста­нови­лось слож­нее по­нять и ра­зоб­рать текст, но он спра­вил­ся. И те­перь… Те­перь уже по­нят­но, что у них есть два от­рывка из раз­ных ри­ту­алов. Один спо­собен из­ме­нить бу­дущее, а вто­рой как раз за­вязан на ма­гии кро­ви. Тот са­мый ку­сочек паз­ла, ко­торо­го не дос­та­вало всё вре­мя, по­тому что они нас­толь­ко уш­ли вглубь раз­личных древ­них спо­собов, что за­были про са­мый прос­той и ба­наль­ный.

— Но раз­ве она не пре­дус­матри­ва­ет ис­клю­читель­но родс­твен­ные узы? — всё ещё не до­веря­ет про­читан­но­му Нил.

— Так и есть, при стан­дар­тных ри­ту­алах, но этот… Он дру­гой, — Мар­го вы­дыха­ет дым но­сом и ты­чет паль­цем в пе­реве­дён­ный от­ре­зок. — Ты же сам те­перь мо­жешь про­честь, ну, час­тично.

— По­луча­ет­ся, ес­ли мы свя­жем Юру с кем-то этой ма­ги­ей, то смо­жем пе­редать то­му че­лове­ку его мет­ку.

Мар­го лишь раз­во­дит ру­ками, слов­но по­казы­вая, что это единс­твен­ный и са­мый прос­той вы­ход из сло­жив­шей­ся си­ту­ации. Но тем не ме­нее, ос­та­ёт­ся ещё один очень важ­ный воп­рос. Кто её при­мет? Вик­тор, го­товый на всё ра­ди сво­его от­прыс­ка? Юри, жаж­ду­щий спа­сения сы­на боль­ше все­го на све­те? Или.?

— Юра, зап­ри дверь, — ко­ман­ду­ет Нил. — На ключ, и сту­лом по­доп­ри. Мар­го, — прос­то взгляд в её сто­рону и объ­яс­не­ния не нуж­ны. Мар­го нап­равля­ет­ся к тум­бе с ин­гре­ди­ен­та­ми для ри­ту­алов. Всё же Нил ос­но­ватель­но обо­рудо­вал эту ком­на­ту.

— И что мы бу­дем де­лать? — Юрий зе­ва­ет, но дверь зак­ры­ва­ет и ста­вит под руч­ку спин­ку сту­ла, уме­щая мак­си­маль­но ус­той­чи­во.

— Бу­дем те­бя спа­сать. Толь­ко не зап­лачь, — Нил не мо­жет удер­жать­ся, что­бы не уко­лоть маль­чиш­ку. Тот фыр­ка­ет, вы­дыха­ет что-то срод­ни: «Боль­но на­до», но стран­но блед­не­ет при ви­де но­жа в ру­ках жен­щи­ны.

— Эт… Это за­чем? — го­лос сры­ва­ет­ся, он де­ла­ет па­ру ша­гов на­зад, уты­ка­ет­ся спи­ной в сте­ну и ло­вит на се­бе два удив­лённо-за­ин­те­ресо­ван­ных взгля­да.

— Ты же не бо­ишь­ся кро­ви, ма­лой? — Мар­го ус­ме­ха­ет­ся и это выг­ля­дит зло­веще.

— Я? — Юра сгла­тыва­ет и шум­но ды­шит, не сво­дя взгля­да с но­жа. — Нет. Сов­сем. Неа.

— Да­же ес­ли и бо­ишь­ся — это ни­чего не ме­ня­ет, — Нил воз­вра­ща­ет­ся к прер­ванно­му де­лу, све­ря­ет­ся с пе­рево­дом и ме­ша­ет что-то в глу­бокой ча­ще. — Мы про­ведём ри­ту­ал.

По­ка Ни­кифо­ров бо­рет­ся с ди­ким же­лани­ем вы­бежать из ком­на­ты и спря­тать­ся где-ни­будь под кро­ватью у Юри, по­даль­ше от этих не­нор­маль­ных, мыс­ленно упо­мяну­тые им вдоль и по­перёк «пси­хи» ти­хонь­ко пе­рего­вари­ва­ют­ся, что­бы он не мог ни­чего ус­лы­шать.

— Тот вто­рой, про сек­ре­ты прош­ло­го, — на­чина­ет Нил.

— Ммм? — Мар­го ка­жет­ся ис­крен­не ув­ле­чён­ной сво­им де­лом.

— Это ведь ка­са­ет­ся воз­можнос­ти из­ме­нить бу­дущее, раз­ве нет? — он за­купо­рива­ет об­ратно бу­тылоч­ки, что­бы со­дер­жи­мое не вы­вет­ри­лось. — Пусть ин­форма­ция не пол­ная, но…

— Ты зна­ешь, ес­ли мы вме­ша­ем­ся в то, что ви­дели, то пос­ледс­твия мо­гут быть ка­тас­тро­фич­ны­ми.

— Те­бе так охо­та сдох­нуть? — их взгля­ды вновь пе­ресе­ка­ют­ся, но в этот раз не в сог­ла­сии, а в про­тивос­то­янии.

— Слы­шал про эф­фект ба­боч­ки? — от­кро­вен­ная из­дёвка.

— Не на­до сей­час фи­лософс­тво­вать, — ши­пит Нил. — Что мо­жет оз­на­чать этот сек­рет прош­ло­го?

— Мож­но пред­по­ложить, — она за­кан­чи­ва­ет с под­го­тов­кой, — что для из­ме­нения бу­дуще­го, нуж­но внес­ти неч­то из прош­ло­го, что сок­ры­то.

— Нап­ри­мер, твоё пись­мо Се­васть­яну? — вре­мя вер­нуть дол­жок.

— Я не прос­то так ему на­писа­ла, — Мар­го от­кла­дыва­ет всё и по­вора­чива­ет­ся к не­му ли­цом. — Нес­коль­ко не­дель на­зад на нас с му­жем бы­ло со­вер­ше­но по­куше­ние, об этом не со­об­ща­лось в СМИ по по­нят­ным при­чинам. За­тем кто-то под­жёг наш дом, — пе­редёр­ги­ва­ет пле­чами. — Я соч­ла, что это кто-то из его не­доб­ро­жела­телей, но…

— На вся­кий слу­чай, — до­гова­рива­ет за неё Нил.

— На вся­кий слу­чай, — пов­то­ря­ет она ти­хо, а за­тем уже в го­лос: — Го­тово. Иди сю­да, ма­лой.

Юра от­ри­цатель­но ма­шет го­ловой и ещё силь­нее вжи­ма­ет­ся в сте­ну, жа­лея, что не под­дался ин­стинкту са­мосох­ра­нения и не ушёл от­сю­да рань­ше. Нил же, как ни в чём не бы­вало, ста­новит­ся в центр сфор­ми­рован­но­го кни­гами пя­ти­уголь­ни­ка, уме­ща­ет ча­щу в се­реди­не, по­ка Мар­го за­жига­ет све­чи, и раз­ре­за­ет се­бе но­жом ла­донь. Юрий мед­ленно осе­да­ет на пол.

— Прек­ра­щай стро­ить из се­бя ки­сей­ную ба­рыш­ню, — ряв­ка­ет на не­го Нил. — Отор­ви зад­ни­цу и иди сю­да. Жи­во!

«Отор­вать зад­ни­цу» так и не по­луча­ет­ся, Юрий пе­реме­ща­ет­ся на чет­ве­рень­ки и мед­ленно под­полза­ет к кру­гу, по­пут­но бо­рясь с ди­кой тош­но­той и стра­хом, ско­выва­ющим каж­дое дви­жение. Чёр­то­ва фо­бия на кровь. Да­же ды­шать ка­жет­ся, что боль­но. По­ка он пы­та­ет­ся пе­ребо­роть се­бя, Нил за­каты­ва­ет гла­за, а Мар­го, про­тяги­ва­ет ему за­жигал­ку и вы­ходит за пре­делы сфор­ми­рован­ной пен­таграм­мы.

— Од­но­го не пой­му, — про­дол­жа­ет он пре­дыду­щую мысль, — как она смог­ла те­бя по­чувс­тво­вать?

— Оче­ред­ная ма­гия, — Мар­го тя­нет­ся бы­ло к си­гаре­там, но вспо­мина­ет, что они за­кон­чи­лись, и опус­ка­ет ру­ки. — Неч­то срод­ни сиг­наль­ной ра­кеты. Ес­ли при­вязать что-то к ду­ху че­лове­ка пос­редс­твом ху­ду, то мож­но прос­ле­дить жив он или нет.

— Ин­те­рес­но, — Нил ду­ма­ет, что неп­ло­хо бы на­учить­ся это­му спо­собу. Сна­ружи раз­да­ёт­ся гро­хот. — Быс­трее, — он пе­рех­ва­тыва­ет Юру за ру­ку и од­ним дви­жени­ем на­носит по­рез. Кровь мгно­вен­но ок­ра­шива­ет ла­донь крас­ным, а Юрий ед­ва не те­ря­ет соз­на­ние.

Их ла­дони плот­но при­жаты друг к дру­гу, кровь стру­ит­ся по ко­же, ме­ша­ет­ся, ка­па­ет вниз, по­падая пря­мо в при­готов­ленную ча­шу. Нил про­из­но­сит нуж­ные сло­ва, стис­ки­ва­ет чу­жую ру­ку креп­че и под­жи­га­ет смесь. Со­дер­жи­мое по­суди­ны за­гора­ет­ся в один миг. Об­ста­нов­ка за пре­дела­ми ком­на­ты на­каля­ет­ся. Нил про­дол­жа­ет ри­ту­ал, по­ка дым не ох­ва­тыва­ет их це­ликом, а Мар­го уже за­дира­ет не­соп­ро­тив­ля­юще­муся Юрию одеж­ду и на­носит стран­ную смесь на мет­ку, пов­то­ряя то же са­мое за­тем и на Ни­ле.

— Ри­ту­ал кро­ви за­кон­чен, вре­мя прис­ту­пать ко вто­рому, — вы­дыха­ет про­фес­сор.

— Я са­ма, — от­ма­хива­ет­ся Мар­го. — Два ри­ту­ала за раз — опас­но, — но её пе­рех­ва­тыва­ют за за­пястье. Прис­таль­ный зри­тель­ный кон­такт.

— Я мо­гу те­бе до­верять?

— На свой страх и риск.

Нил от­пуска­ет её. Шум из ма­газин­чи­ка пе­рек­ры­ва­ет сло­ва зак­ли­нания. Юра смут­но раз­ли­ча­ет про­ис­хо­дящее, всё плы­вёт пе­ред гла­зами и де­ло не толь­ко в кро­вавом ды­ме, ко­торый за­пол­нил всё прос­транс­тво. Он вол­ну­ет­ся за ро­дите­лей, зас­тряв­ших сей­час в до­ме, где тво­рит­ся не­весть что. До­носят­ся выс­тре­лы. Вне­зап­но его те­ло ох­ва­тыва­ет жут­кая боль, но он не в сос­то­янии да­же кри­чать. Всё ис­че­за­ет так же рез­ко, как и по­яви­лось. Юрий по­тяги­ва­ет­ся, ста­ра­ет­ся под­нять­ся, опи­ра­ет­ся о по­резан­ную ла­донь и тут же ши­ка­ет от бо­ли. Хо­чет опус­тить тол­стов­ку и вы­тереть про­тив­ную жи­жу, ко­торой его на­маза­ла Мар­го, но мет­ки уже нет. Сов­сем. Те­ло вновь чис­тое, без ка­ких-ли­бо тер­но­вых за­вит­ков.

Оче­ред­ная пу­лемёт­ная оче­редь. Со­седи ре­шат, что те­ракт. Юра вска­кива­ет на дро­жащие но­ги, рвёт­ся к две­ри с кри­ком: «Па­па», но его пе­рех­ва­тыва­ют за ка­пюшон и рыв­ком от­ки­дыва­ют на­зад на пол. Мар­го. Силь­ная же га­дина.

— Си­деть, — ей не на­до по­вышать го­лос, и так зву­чит жут­ко.

— В по­ряд­ке, — Нил при­нима­ет по­дан­ную ему ла­донь и вста­ёт, а на его те­ле — та са­мая мет­ка. Он не­тороп­ли­во поп­равля­ет одеж­ду.

— Да что с ва­ми та­кое! — не вы­дер­жи­ва­ет Юра. — Ро­дите­ли там! Там Ота­бек! А вам всё рав­но?

Рав­но­душие к про­ис­хо­дяще­му толь­ко силь­нее бе­сит, а эти двое — ма­шины, со­вер­шенно точ­но. Ина­че с че­го бы им сох­ра­нять аб­со­лют­ное хлад­нокро­вие, ког­да вок­руг мир пе­рево­рачи­ва­ет­ся с ног на го­лову. Слы­шен скрип, отъ­ез­жа­ет даль­ний шкаф и в про­ёме по­казы­ва­ет­ся Бе­ка, за ним сле­ду­ют Вик­тор, Юри и да­же Кайл, ко­торый во­об­ще не по­нима­ет, что тво­рит­ся. Ота­бек стря­хива­ет с плеч при­цепив­шу­юся па­ути­ну.

— Нас ждут у чёр­но­го вхо­да, — в от­вет на это за­яв­ле­ние Нил лишь ки­ва­ет.

— Да­вай­те, опе­ратив­нее.

Чёр­ным вы­ходом ока­зыва­ет­ся тот са­мый тай­ный ход за шка­фом, но в нём име­ет­ся раз­вилка. Ход уз­кий, ид­ти мож­но толь­ко ко­лон­ной. Пер­вым, рас­чи­щая путь, нап­равля­ет всех Ота­бек, что­бы ник­то не­наро­ком не свер­нул в не­нуж­ный про­ём, за ним Кайл, Нил, Юри, Юра и Вик­тор, а за­мыка­ет строй Мар­го. Пред­рас­свет­ное сол­нце сле­пит гла­за, ког­да они вы­бира­ют­ся. Нап­ро­тив скры­той две­ри уже сто­ит от­кры­тый mercedes-ми­нивэн клас­са «V» и они по­оче­рёд­но за­бира­ют­ся в не­го, по­ка один из ох­ранни­ков сле­дит за по­воро­том. Мар­го ед­ва ус­пе­ва­ет вый­ти, как раз­да­ёт­ся оче­ред­ная се­рия выс­тре­лов. Те­лох­ра­нитель мо­мен­таль­но ста­новит­ся око­ло жен­щи­ны, прик­ры­вая со­бой и отс­тре­лива­ясь.

Мар­го ва­лит­ся в са­лон, от­ку­да кто-то за­ведо­мо раз­монти­ровал все си­дения, и ав­то с гром­ким ляз­гом вы­ез­жа­ет из пе­ре­ул­ка, на хо­ду ко­го-то сби­вая. Ско­рость на­бира­ет­ся, все при­сутс­тву­ющие хра­нят мол­ча­ние. Для боль­шинс­тва та­кое — впер­вые, ос­таль­ным прос­то не­чего ска­зать имен­но из-за то­го, что по­доб­ное слу­чалось не раз. Не сра­зу Нил за­меча­ет стран­ность в по­веде­нии жри­цы.

— Мар­го?

— Ммм? — она ещё бе­лее, чем обыч­но.

— Ру­ку убе­ри, — он ки­ва­ет на её ла­донь, при­жатую сбо­ку.

— Ни­чего, не страш­но, ус­пе­ем, — Мар­го об­во­дит гу­бы язы­ком.

— Ус­пе­ем ку­да? — он хму­рит­ся и пы­та­ет­ся по­нять нас­коль­ко серь­ёз­но её ра­нили.

— Чар­терный рейс, уле­та­ем, — ей слож­но го­ворить. — На бор­ту ап­течка.

Ав­то встря­хива­ет, их раз­бра­сыва­ет в сто­роны, ру­ка Мар­го сос­каль­зы­ва­ет и она гром­ко сто­нет.

— Не ус­пе­ем, блять, не ус­пе­ем!

Нил по­рыва­ет­ся ос­мотреть ра­ну, но его от­талки­ва­ют.

— К чёр­ту, — она при­жима­ет ла­донь сно­ва к ра­не, пач­ка­ет в кро­ви, хри­пит: — Но­ги, бля, уб­ра­ли, — и все пос­лушно под­жи­ма­ют ко­неч­ности, по­ка она чер­тит вок­руг се­бя круг, но не за­мыка­ет его, на кон­цах кровью до­рисо­вывая две стрел­ки: од­на боль­ше дру­гой, сли­тые на уг­лах.

— Ты не мо­жешь это­го сде­лать, — вме­шива­ет­ся Нил. — У нас нет пол­ной ин­форма­ции по ри­ту­алу!

— То­го, что есть, хва­тит, а ес­ли нет, — Мар­го ус­ме­ха­ет­ся, — всё рав­но сдох­ну. Ли­бо так, ли­бо пы­та­ясь.

За­тем она са­дит­ся по-ту­рец­ки, смы­ка­ет ла­дони не­обыч­ным об­ра­зом и под­но­сит к са­мым гу­бам, ко­торые шеп­чут за­пом­нившу­юся фра­зу. Все­го се­кун­да и Мар­го, как тря­пич­ная кук­ла па­да­ет нич­ком.

— Нил! — это уже Юри. — Что… Она мер­тва?

— По­ка нет, — он нер­вно по­кусы­ва­ет гу­бы, прек­расно по­нимая, что сей­час про­ис­хо­дит. — Нет-нет-нет… Нель­зя, она од­на не спра­вит­ся. Опас­но про­водить два ри­ту­ала под­ряд, тем бо­лее в та­ком сос­то­янии, — за­пус­ка­ет ру­ку в во­лосы, гу­бы про­кусы­ва­ет до кро­ви, тя­нет се­бя боль­но за пря­ди. — Блядь!

В сле­ду­ющий миг он, рас­ко­выряв не ус­певшую да­же тол­ком под­сохнуть ра­ну на ру­ке, чер­тит точ­но та­кой же круг из кро­ви вок­руг се­бя. Кто-то пе­рех­ва­тыва­ет его за ло­коть и Нил под­ни­ма­ет опо­ло­умев­ший взгляд на обес­по­ко­ен­но­го Ота­бека.

— Ес­ли она сей­час ум­рёт — нам всем ко­нец, — это­го хва­тит, что­бы объ­яс­нить.

Бей его от­пуска­ет, а Нил про­дол­жа­ет: са­дит­ся так же, ру­ки скре­щива­ет иден­тично, и те са­мые сло­ва… Их кру­ги пе­ресе­ка­ют­ся, а те­ла ле­жат ря­дом. Они поч­ти при­еха­ли, ос­та­ёт­ся бук­валь­но нес­коль­ко мет­ров и ав­то вы­лета­ет на взлёт­ную по­лосу, на бе­шеной ско­рос­ти приб­ли­жа­ясь к ожи­да­юще­му сво­их кли­ен­тов са­молё­ту. Дверь рас­па­хива­ет­ся, впус­кая све­жий воз­дух в на­пол­ненный за­пахом же­леза са­лон. Два гром­ких су­дорож­ных вдо­ха од­новре­мен­но.

Жи­вые.

Глава 13
E is for Endless

Се­зон дож­дей. Они в Япо­нии уже не­делю. Уда­лён­ная от Ки­ото вил­ла на бе­регу озе­ра, мос­тик вы­ходя­щий пря­мо на его се­реди­ну, а вок­руг сплош­ной лес. Он при­ходит в се­бя на сле­ду­ющий день. Мар­го без соз­на­ния все семь. И каж­дое его ут­ро на­чина­ет­ся с ухо­да за ней, ни­кому боль­ше не поз­во­ля­ет да­же приб­ли­зить­ся. Это, как ри­ту­ал: встать в пять, умыть­ся, вы­пить ко­фе, гля­дя на ров­ную гладь во­ды за ок­ном, зай­ти в ком­на­ту, где она ле­жит, по­доб­ная тру­пу, наб­рать во­ды, на­мочить губ­ку, про­вес­ти шер­ша­вой по­вер­хностью по мер­твец­ки блед­ной ко­же, каж­дый раз за­мечая, как из­ме­ня­ет­ся чу­жой си­лу­эт, на­пос­ле­док ос­та­вить верх, стя­нуть не­навис­тный шарф, зам­кнуть ла­дони плот­но на шее, заж­му­рить­ся от пе­ре­из­бытка эмо­ций, сда­вить силь­нее, ну же… По­ка та­кая, по­ка бес­по­мощ­ная. От­пустить, злясь на собс­твен­ную сла­бость, и вер­нуть шарф на мес­то, прик­ры­вая её мет­ку.

В до­ме ти­шина та­кая, слов­но всяк день — по­мин­ки. Ник­то и не ду­ма­ет на­рушать ат­мосфе­ру. Вик­тор с Юри ка­жут­ся бли­же, про­водят всё вре­мя вдво­ём, ча­ще зак­рывшись от ос­таль­ных. Кайл и млад­ший Ни­кифо­ров це­лыми дня­ми ру­бят­ся в ка­кую-то прис­тавку, най­ден­ную в од­ной из мно­гочис­ленных ко­робок, ко­торые, ви­димо, при­вез­ли сю­да за­ранее, но так и не ус­пе­ли ра­зоб­рать, да и во­об­ще пос­ле сня­тия мет­ки Юра ка­кой-то дру­гой, бо­лее ти­хий и спо­кой­ный что ли, а с Кай­лом ему удоб­но. Ска­зыва­ет­ся воз­раст. Ота­бек же, в про­тиво­вес всем, единс­твен­ный, кто не при­об­рёл уми­рот­во­рения, да­же на­обо­рот. Те­перь Бек сле­ду­ет за ним по пя­там, ста­ра­ет­ся кос­нуть­ся, но Юрий-Нил упор­но про­дол­жа­ет из­бе­гать каж­до­го ка­сания. Неп­ра­виль­но всё это. По край­ней ме­ре сей­час.

Они от­ре­заны от внеш­не­го ми­ра, хо­рошо хоть каж­дую трой­ку дней при­ез­жа­ет тём­ное ав­то и че­ловек се­нато­ра выг­ру­жа­ет про­визию, ко­торой столь­ко, что им хва­тило бы и на ме­сяц од­но­го за­паса, но это про­дол­жа­ет­ся. Тот ни с кем не раз­го­вари­ва­ет, толь­ко ра­пор­ту­ет по те­лефо­ну бос­су и так же у­ез­жа­ет. На пя­тый день Юра не вы­дер­жи­ва­ет. Ле­зет в ве­щи Мар­го, на­ходит те­лефон и бла­года­рит всех бо­гов за от­сутс­твие па­роля. Се­натор там так и за­писан, как «Джефф». Он всё ещё сом­не­ва­ет­ся, этот чер­вя­чок гры­зёт его, не от­пуская ни на се­кун­ду, но ког­да зво­нок при­нима­ют — поз­дно ме­нять ре­шение. Юра объ­яс­ня­ет си­ту­ацию и ин­те­ресу­ет­ся, как прод­ви­га­ет­ся де­ло с Фе­лицей. «Джефф» го­ворит, что они в про­цес­се и не се­год­ня-зав­тра всё раз­ре­шит­ся. На шес­той ав­то при­ез­жа­ет сно­ва и дос­тавщик впер­вые к ним об­ра­ща­ет­ся, объ­яс­няя, что те­перь они под­чи­ня­ют­ся нап­ря­мую Мар­го. Се­натор по­гиб.

Юрий за­пира­ет­ся в ком­на­те, ни­кого не впус­кая. Все его мыс­ли за­нима­ют лишь две ве­щи: Фе­лица и собс­твен­ная мет­ка. Этот дур­дом, что тво­рит­ся вок­руг его семьи, сво­дит с ума. На­до най­ти спо­соб всех спас­ти, убе­речь, но нет и ма­лей­шей идеи, как это про­вер­нуть. Ему прос­то не хва­та­ет сил. Юра ки­да­ет бег­лый взгляд в зер­ка­ло — от­ра­жение не ра­ду­ет: во­лосы выц­ве­та­ют, ста­новят­ся свет­лее и длин­нее с та­кой ско­ростью, слов­но он не стриг их с под­рос­тко­вого воз­раста, гла­за при­об­ре­та­ют си­не-зе­лёный от­те­нок, как ког­да-то, те­ло мед­ленно, но вер­но де­фор­ми­ру­ет­ся, при­об­ре­та­ет тон­кость и да­же рост умень­ша­ет­ся. Он зна­ет в чём при­чина и это не­имо­вер­но бе­сит. По­ка это не осо­бо за­мет­но, но ско­ро всё по­меня­ет­ся. Плю­нув на всё, Юра ре­ша­ет выб­рать­ся на­ружу, по­дышать воз­ду­хом, и на­тыка­ет­ся в хол­ле на осуж­да­ющий взгляд Ота­бека. Ко­неч­но, от не­го слож­но что-то скрыть.

— Юр, — он сно­ва бу­дет пы­тать­ся?

— Не сей­час, Бей, — же­лая по­быс­трее с этим за­кон­чить, Юрий спе­шит по­кинуть по­меще­ние.

— Ког­да ты мне объ­яс­нишь ка­кого чёр­та с то­бой тво­рит­ся? — чу­жая ру­ка на его пред­плечье и дер­жит так креп­ко, что хо­чет­ся ски­нуть.

— Дай мне вре­мя са­мому ра­зоб­рать­ся, — он без­застен­чи­во врёт и от­во­рачи­ва­ет­ся, не же­лая пе­ресе­кать­ся взгля­дами.

За ок­ном всё та же ти­шина, вот толь­ко… Юра хму­рит­ся, а за­тем слег­ка щу­рит гла­за.

— Хм, Бей, мне ка­жет­ся или Юри ре­шил ис­ку­пать­ся? — ис­крен­нее удив­ле­ние.

— Вро­де… — Ота­бек за­мира­ет. — Твою мать!

Они син­хрон­но ки­да­ют­ся к две­ри и вы­бега­ют на­ружу. Сле­дом со сто­роны вы­лета­ет и Вик­тор, ко­торый то­же по­чу­ял что-то не­лад­ное. Ка­цуки, как под гип­но­зом, за­ходит всё глуб­же в хо­лод­ную мут­ную во­ду, ко­торая ему уже нак­ры­ва­ет под­бо­родок. Ви­тя вро­де как кри­чит, пы­та­ет­ся ок­ликнуть, но бес­толку. «Он в тран­се», — по­нима­ет Юра и уже со­бира­ет­ся ки­нуть­ся сле­дом, но его опе­режа­ет Вик­тор и, как был, бро­са­ет­ся в озе­ро. Юри нак­ры­ва­ет с го­ловой, но он да­же не соп­ро­тив­ля­ет­ся. Ес­ли сей­час ре­шат по­мочь и они с Бе­кой, то толь­ко по­меша­ют, вмес­то это­го они пе­рех­ва­тыва­ют выс­ко­чив­ше­го на крик от­ца ма­лого Юру, ко­торый рвёт­ся за ним. Юра ду­ма­ет, что это — слиш­ком жес­то­кий спо­соб отом­стить за по­пыт­ку убий­ства. Фе­лица ре­шила по­доб­рать­ся к ним че­рез то­го, кто мень­ше ос­таль­ных во всём за­мешан, и при этом выб­ра­ла ту же смерть, от ко­торой «по­гиб» пер­вый со­ул­мейт Вик­то­ра.

Ни­кифо­ров вы­тас­ки­ва­ет му­жа из во­ды, сва­лива­ет на зем­лю, де­ла­ет ис­кусс­твен­ное ды­хание и при этом ка­жет­ся пе­репу­ган­ным нас­мерть, а по­том, ког­да тот при­ходит в се­бя, об­ни­ма­ет так неж­но и тре­пет­но, что у Юры внут­ри щёл­ка­ет неч­то на­подо­бии за­жигал­ки, вы­секая ос­трую ис­кру бо­ли. Он де­ла­ет шаг на­зад, упе­рев­шись в Ота­бека, и вздра­гива­ет от ощу­щения чу­жого креп­ко­го те­ла. Боль­нее ста­новит­ся вдвой­не.

Все воз­вра­ща­ют­ся в дом, Вик­тор но­сит­ся вок­руг Юри, как ку­рица-на­сед­ка, а Юре ста­новит­ся прос­то не по се­бе. Иг­но­рируя вни­матель­ный взгляд Бе­ки, он всё же ре­ша­ет про­гулять­ся, как и пла­ниро­вал с са­мого на­чала. Толь­ко в этот раз его путь ле­жит не по бе­регу озе­ра, а в са­мый лес. Это чувс­тво де­жавю, ког­да он ду­мал, что за ним сле­дят, и вновь сплош­ные де­ревья, но да­же тог­да дав­но, в Кри­пин Вэй­ли, всё не бы­ло столь без­на­дёж­ным, как сей­час. Он зна­ет — бу­дет срыв. Сно­ва мо­росит и пер­вые кап­ли уже оро­ша­ют и без то­го влаж­ную зем­лю. Па­да­ют на его ли­цо, те­ло, буд­то ук­ры­ва­ют сво­им ле­дяным пок­ро­вом, за­щища­ют от ди­кого жа­ра, что сей­час его раз­ди­ра­ет.

В тот день был по­жар, сей­час — ли­вень. Та­кой же про­моз­глый, про­бира­ющий до кос­тей, что сей­час вы­ламы­ва­ет, и но­ги его под­ка­шива­ют­ся. Юра па­да­ет на ко­лени в грязь, не ви­дя раз­ни­цы меж­ду ею и со­бой. За­ходит­ся ис­те­рич­ны­ми ры­дани­ями без еди­ной сле­зин­ки — не­бо пла­чет за не­го. Скре­бёт ног­тя­ми по те­лу, к ко­торо­му при­лип­ла став­шая уже род­ной во­долаз­ка, рвёт уп­ру­гую ткань на лос­ку­ты и кри­чит. Крик не от бо­ли, про­питав­шей каж­дую час­тичку его су­щес­тва, а от не­навис­ти. К се­бе. И он да­же не за­меча­ет, не по­нима­ет, ког­да его об­хва­тыва­ют со спи­ны дру­гие ру­ки, ме­шая доб­рать­ся до пло­ти и ра­зод­рать и её. Юра зап­ро­киды­ва­ет го­лову, под­ни­ма­ет пе­репол­ненный стра­дани­ем взгляд и встре­ча­ет­ся с гла­зами сво­ей бо­лее мо­лодой ко­пии. Па­рень бо­ит­ся — сра­зу яс­но, но по­чему-то про­дол­жа­ет дер­жать его, не поз­во­ляя на­нес­ти се­бе боль­ший вред.

Встать по­луча­ет­ся толь­ко с треть­ей по­пыт­ки, те­ло, об­ретшее нуж­ную фор­му, дро­жит, за­ново ро­див­шись. Млад­ший та­щит его на се­бе об­ратно к до­му, по­мога­ет под­нять­ся по нем­но­гочис­ленным сту­пень­кам, за­тас­ки­ва­ет внутрь все­го гряз­но­го и мок­ро­го. Это вы­водит из се­бя. Всё это. Юра от­талки­ва­ет его неб­режно, ло­вит на се­бе вни­матель­ные и не­до­уме­ва­ющие взо­ры всех жиль­цов, хмы­ка­ет, а за­тем об­ра­ща­ет всю свою ярость на од­но­го кон­крет­но­го че­лове­ка.

— Юри не прос­то так пос­тра­дал, — хри­пит он. — Фе­лица вы­чис­ли­ла на­ше мес­то­поло­жение и смог­ла его под­чи­нить, по­тому что сре­ди нас есть кры­са.

Уже не на­до объ­яс­нять кто та­кая Фе­лица и как она за­меша­на — всё бы­ло об­го­воре­но сра­зу пос­ле его про­буж­де­ния. Од­на­ко, ок­ру­жа­ющие хму­рят­ся, как бол­ванчи­ки, од­новре­мен­но. Как же они бе­сят… Бе­сят! Юра сры­ва­ет­ся с мес­та и ки­да­ет­ся на Кай­ла, хва­тая за груд­ки и дёр­гая на се­бя.

— По­кажи её!

— Ч-что? — тот да­же за­ика­ет­ся от шо­ка.

— По­кажи свою прокля­тую мет­ку! Раз­де­вай­ся! — и рыв­ком сди­ра­ет с пар­ня фут­болку.

— Прек­ра­ти!

Уж че­го Юра сов­сем не ожи­да­ет, так то­го, что на его за­щиту, на за­щиту это­го пре­дате­ля, ста­нет он. Мо­лодой Юрий от­пи­хива­ет его в сто­рону, а сам ста­новит­ся пе­ред Кай­лом. Гла­за свер­ка­ют пра­вед­ным гне­вом. «Что ж, » — ду­ма­ет стар­ший: «В этом есть по­тен­ци­ал», но ос­та­новить­ся уже не мо­жет. Вновь ки­да­ет­ся навс­тре­чу, но по­луча­ет сов­сем не­ожи­дан­ный удар по ли­цу. От­пуска­ет, на­конец-то… Это дей­стви­тель­но от­рез­вля­ет.

— Я не… Я не кры­са, — го­лос Кай­ла дро­жит. — Я до­кажу… — и он стя­гива­ет с се­бя пор­ванную фут­болку, а за­тем и джин­сы.

Те­ло чис­тое, да­же без ори­гиналь­ной мет­ки. Юра сплё­выва­ет, раз­во­рачи­ва­ет­ся и ухо­дит, ос­тавляя их раз­би­рать­ся са­мим. Пусть ду­ма­ют, что хо­тят, пусть счи­та­ют его по­ехав­шим пси­хом. Он идёт в ван­ную и зак­ры­ва­ет­ся, не об­ра­щая вни­мания на раз­давши­еся за спи­ной ша­ги, а за­тем стук в дверь и го­лос Ота­бека, при­зыва­юще­го впус­тить его. Пли­сец­кий от­винчи­ва­ет кран на пол­ную мощ­ность, стас­ки­ва­ет ра­зод­ранные гряз­ные ве­щи, ски­дывая на пол, и ста­новит­ся под душ. Его да­вит, ду­шит. Паль­цы сколь­зят по те­лу, ос­тавляя си­няки, но это всё — нич­то. В срав­не­нии с об­ви­ва­ющей его удав­кой. В срав­не­нии с тер­но­выми за­вит­ка­ми, ошей­ни­ком ук­ра­ша­ющих шею. Он ца­рапа­ет их до кро­ви, зная, нас­коль­ко бес­по­лез­но сие дей­ствие. На­де­ет­ся, что про­падут ос­трые ши­пы и хлёс­ткие бук­вы на древ­не­рим­ском. Ему хо­чет­ся, что­бы она ис­чезла, сдох­ла…

Ме­лония Це­зония.

***



Из ван­ной Юра вы­бира­ет­ся толь­ко ночью, ког­да все уже спят. Вы­ходит на кух­ню, от­кры­ва­ет фор­точку, но не об­на­ружи­ва­ет на сто­ле си­гарет, ко­торые точ­но ос­та­вил днём. Взды­ха­ет и смот­рит на ча­сы. Не та­кая уж и ночь, а впол­не се­бе ран­нее ут­ро. Че­тыре ча­са. Пе­реход ока­зал­ся слиш­ком му­читель­ным, а те­ло те­перь та­кое, ка­ким дол­жно бы­ло быть у нас­то­яще­го не­го. Си­гаре­ты… Где-то они дол­жны же быть! В спаль­не, где ле­жит Мар­го. Он бес­шумно нап­равля­ет­ся в ту сто­рону, ста­ра­ясь ду­мать о чём-то от­вле­чён­ном, нап­ри­мер, о том, что пош­ли уже седь­мые сут­ки.

Кро­вать ока­зыва­ет­ся пус­та. На по­лу раз­бро­саны свет­ло-ру­сые с лёг­ким жёл­тым от­ли­вом пря­ди, а ря­дом с ни­ми — ма­шин­ка для бритья и шарф. Он ос­матри­ва­ет­ся — те­лефон так же про­пал. Юра сжи­ма­ет ру­ки в ку­лаки. Оч­ну­лась. Вы­ходит так же ос­то­рож­но из ком­на­ты, пе­ресе­кая дом, и тол­ка­ет дверь ак­ку­рат­но, что­бы не зас­кри­пела. Вда­леке, у са­мого края мос­та, что рас­по­ложен ров­но по цен­тру озе­ра, вид­не­ет­ся бе­лая фи­гура. На ули­це хо­лод­но, ту­ман об­во­лаки­ва­ет во­ды. Он ёжит­ся, но пе­реси­лива­ет же­лание одеть­ся по­теп­лее, поп­равля­ет но­вую во­долаз­ку, уже при­выч­ным жес­том зак­ры­вая но­вую мет­ку и идёт пря­миком к ней.

Мар­го сто­ит в сво­ей при­выч­ной по­зе для ку­рения в од­них лишь лёг­ких шта­нах и тон­ком то­пике на уз­ких лям­ках. Сто­ит бо­сиком и за­тяги­ва­ет­ся си­гаре­той, гля­дя на озе­ро. У её стоп — раз­би­тый те­лефон. Не на­до опо­вещать о сво­ём при­сутс­твии — она и так по­чувс­тву­ет. Юра прос­то ста­новит­ся ря­дом, не же­лая на­чинать раз­го­вор пер­вым. Ждёт.

— Веч­ность, — её го­лос зву­чит ина­че, но с той же хри­пот­цой, — ма­лыш, это сов­сем не так, как мно­гим пред­став­ля­ет­ся, — Юрий бро­са­ет в её сто­рону ко­рот­кий взгляд, же­лая рас­смот­реть ис­тинные чер­ты. — Веч­ность — это боль. От по­тери лю­бимых, от смер­ти дру­зей, от не­воз­можнос­ти что-ли­бо из­ме­нить, по­тому как не вся­кий спо­собен её при­нять.

И это всё? Не бу­дет ни­каких воп­ро­сов? Она не ста­нет спра­шивать по­чему он по­шёл за ней в ту ть­му и спас? По­жалуй, это его и раз­дра­жа­ет в Мар­го — она и так зна­ет и по­нима­ет, гля­дит в са­мую суть, ей не нуж­но объ­яс­нять. Её не­воз­можно об­ма­нуть.

— Те­перь ты свя­зан со мной на­веч­но, — кон­ста­тиру­ет факт. — Ког­да ска­жешь Ота­беку? — до­гад­ли­вая дрянь.

— Ког­да при­дёт вре­мя, — от­зы­ва­ет­ся он и хо­тя ку­рить хо­чет­ся бе­зум­но не рис­ку­ет поп­ро­сить.

— А ког­да оно при­дёт? — Мар­го ус­ме­ха­ет­ся. — Ког­да он бу­дет дрях­лым и не­мощ­ным, а ты всё та­ким же мо­лодым? — де­ла­ет па­узу, слов­но ждёт от не­го ка­кой-то ре­ак­ции, но по­том про­дол­жа­ет. — Пе­ресе­ление в собс­твен­ное те­ло. Это и есть ри­ту­ал для об­ре­тения бес­смер­тия. И ус­ло­ви­ем то­му яв­ля­ет­ся жизнь на гра­ни, пред­смертная аго­ния, толь­ко в та­ком сос­то­янии его мож­но про­вес­ти.

Он зна­ет. Зна­ет, что этот спо­соб сра­баты­ва­ет толь­ко с те­ми, кто но­сит мет­ки ста­рого ти­па, что Фе­лица, ког­да со­вер­ши­ли по­куше­ние на Ка­лигу­лу и уби­ли всех слуг, ис­поль­зо­вала этот ри­ту­ал, что­бы вы­селить ду­шу из те­ла и вер­нуть в не­го же, и та­ким об­ра­зом сох­ра­нила свою пер­во­началь­ную внеш­ность и ста­ла не­уяз­ви­мой. Зна­ет, чёрт по­бери, что Мар­го сде­лала то же са­мое на свой страх и риск, а он, по­нимая, что она са­ма не вы­тянет, ки­нул­ся сле­дом, при­вязав­шись тем са­мым к её бес­смер­тию. Но их мет­ки… Она ведь то­же по­нима­ет, вер­но? А раз так, то…

— Ког­да ты до­гада­лась, — да­же смот­реть на жен­щи­ну хо­лод­но.

— До­гада­лась о чём? — Мар­го вы­киды­ва­ет оку­рок пря­мо в озе­ро и тут же при­кури­ва­ет но­вую си­гаре­ту. — О том, что из двух спо­собов из­ме­нить бу­дущее ты вы­берешь не от­кры­тие сво­ей ис­тинной су­ти Вик­то­ру, как тай­ну из прош­ло­го? Или о том, что кры­са — это ты?

Юре не нуж­но от­ве­чать. Это ри­тори­чес­кий воп­рос. Да, он сде­лал свой вы­бор, не же­лая воз­вра­щать­ся сно­ва к прош­ло­му, где приш­лось бы от­крыть прав­ду сво­ему ис­тинно­му со­ул­мей­ту и, быть мо­жет, ра­зор­вать связь Ка­цуки с Вик­то­ром. Тем не ме­нее, он не мог пре­дуга­дать, что пос­ле ри­ту­ала его те­ло нач­нёт быс­тро ме­нять­ся, стре­мясь к сво­ему пер­во­началь­но­му ви­ду. Те­перь Вик­тор уз­на­ет точ­но, но ему, ско­рее все­го, уже бу­дет пле­вать.

— Да­вай я рас­ска­жу те­бе, как всё бы­ло, — Мар­го мнёт сво­бод­ной ру­кой, той, что по­ко­ит­ся на пра­вом пред­плечье, пач­ку си­гарет. У ней хищ­ный про­филь, нос с гор­бинкой, а во­лосы ко­рот­ко ос­три­жены, осо­бен­но на за­тыл­ке. До­воль­но стиль­но, да­же и не ска­жешь, что сде­лала всё са­ма. — Око­ло ме­сяца на­зад, быть мо­жет, чуть боль­ше, с то­бой свя­залась Фе­лица и пред­ло­жила отом­стить мне. Ты сог­ла­сил­ся по­мочь, рас­ска­зал в чь­ём я те­ле и с кем свя­зана. Она по­пыта­лась убить нас с му­жем, но ни­чего не выш­ло, а мы за­лег­ли на дно. Тог­да у Фе­лицы по­явил­ся от­личный план — за­манить ме­ня, но, зная, что я не осо­бо рас­по­лагаю ма­терин­ским ин­стинктом, единс­твен­ным спо­собом это сде­лать бы­ло приз­вать на по­мощь вам дво­им, так как имен­но на вас и об­ры­вал­ся след в прош­лый раз.

Мар­го стря­хива­ет пе­пел в во­ду, вер­тит си­гаре­ту в паль­цах, от­ки­дыва­ет её и дос­та­ёт но­вую. У Юры в гор­ле пе­ресы­ха­ет. Он не ре­ша­ет­ся прер­вать рас­сказ, по­тому как каж­дое ска­зан­ное сло­во — про­пис­ная ис­ти­на. Сколь­ко же она во­об­ще зна­ет? Это на­до вы­яс­нить.

— Так как нас­лать прок­ля­тие на ко­го-то из вас — уже слиш­ком по­доз­ри­тель­но, был выб­ран близ­кий вам че­ловек, ко­торый точ­но об­ра­тить­ся имен­но к те­бе. Она за­вери­ла, что всё бе­зопас­но, что ник­то не пос­тра­да­ет, — длин­ная за­тяж­ка. — Ты иг­рал свою роль оби­жен­но­го ре­бён­ка, не же­ла­юще­го со мной иметь ни­чего об­ще­го, тут рас­чёт был на же­лание Ота­бека спас­ти маль­чи­ка. И вы не про­гада­ли. Да­лее нуж­но бы­ло за­манить ме­ня в до­ки, что­бы там по-ти­хому убить, и все бы ра­зош­лись по сво­им де­лам.

Юра впи­ва­ет­ся ног­тя­ми в ла­дони, так силь­но, что на­чина­ет ид­ти кровь. Сжи­ма­ет зу­бы, опус­ка­ет го­лову и не мо­жет да­же по­шеве­лить­ся. Сей­час, сей­час она по­дой­дёт к глав­но­му.

— Но вы и не пред­по­лага­ли, что я пред­ло­жу ри­ту­ал для ви­дения бу­дуще­го, тог­да-то ты и уви­дел, что она пре­даст те­бя, под­ста­вит всех и унич­то­жит Ота­бека. Но ты ведь всё ещё сом­не­вал­ся, вер­но? Имен­но по­это­му, ус­лы­шав про ма­гию кро­ви, пред­ло­жил се­бя, — Юрий при­от­кры­ва­ет гу­бы, но ему не да­ют ни­чего ска­зать. — Ах, нет, не по­это­му. Ты хо­тел кое-что про­верить. По­нять, по­чему толь­ко те­бя она ос­та­вила в ито­ге в жи­вых. По­тому что знал, что ма­гия кро­ви, как бы мы не из­га­лялись с ду­хов­ной связью, не по­дей­ству­ет без родс­твен­ных уз.

Вот оно! Удар под дых. Чис­тый но­ка­ут. Сер­дце за­ходит­ся в бе­шеном рит­ме. Раз­ры­ва­ет­ся. Зна­ет? Зна­ет! Но Мар­го не то­ропит­ся об­на­жить всю прав­ду, лишь мед­ленно сди­ра­ет слой за сло­ем, ос­ве­жёвы­вая вмес­те с ней и его живь­ём.

— Пос­ле то­го ри­ту­ала, я от­пра­вилась к ней, — щел­чок за­жигал­ки, уже третья, чет­вёртая, да фиг пой­мёшь ко­торая по счё­ту, си­гаре­та. — Пред­ло­жила свою жизнь за вас всех. Она рас­сме­ялась мне в ли­цо и ска­зала, что я дол­жна стра­дать, — Мар­го по­жима­ет пле­чами. — Тог­да мне приш­лось вы­ложить свой ко­зырь. Я знаю, кто её ис­тинный нас­ледник.

Он прик­ры­ва­ет ве­ки, жму­рит­ся, креп­ко, до кру­гов пе­ред гла­зами, ку­са­ет гу­бы и ста­ра­ет­ся ды­шать че­рез нос.

— Ты ведь ни­ког­да не знал свою мать? До это­го слу­чая.

Мар­го ус­ме­ха­ет­ся, а у не­го лишь од­но не­ис­терпи­мое же­лание, нас­то­ящая бо­лез­ненная жаж­да — уто­пить её в этом озе­ре. За­чем го­ворить всё это? За­чем вновь раз­би­вать то, что итак уже вдре­без­ги? Чёр­то­ва са­дис­тка и не ду­ма­ет ос­та­нав­ли­вать­ся, до­бива­ет окон­ча­тель­но.

— Пос­ле смер­ти Ота­бека ты дол­жен был пе­ренять мет­ку с Юрия и стать вто­рым жре­цом её кла­на, как род­ной сын. А по­том вы бы веч­ность хра­нили эту си­лу, унич­то­жая каж­до­го, кто на неё по­сяг­нёт, — хмык­нув. — Од­но мне всё же не яс­но. Ты до пос­ледне­го сом­не­вал­ся, да­же ког­да уви­дел, как по­гиб­нет Бек, и пос­ле то­го, как ме­ня ра­нили, ты не был уве­рен. Что зас­та­вило те­бя пе­реду­мать?

Шум­ный су­дорож­ный вдох. Воз­дух внутрь рас­ка­лён­ны­ми иг­ла­ми. Ти­хий, поч­ти не­раз­ли­чимый шё­пот.

— Из двух зол.

Она фыр­ка­ет, хра­нит мол­ча­ние доб­рую ми­нуту, дос­та­ёт пос­леднюю си­гаре­ту. Паль­цы ещё бо­лее длин­ные, чем у преж­них тел, фи­гура уг­ло­ватая, ос­трая, но не ли­шён­ная царс­твен­ной женс­твен­ности, пря­мая спи­на. Та­кие не гнут­ся, они ло­ма­ют­ся. Вот толь­ко Мар­го чёр­та с два сло­мишь.

— Наш пос­ледний ри­ту­ал сра­ботал до­воль­но не­обыч­но и, ес­ли бы ты не был нас­ледни­ком Фе­лицы, то всё ос­та­лось бы как преж­де. Но из-за ва­шей свя­зи, — она взды­ха­ет неп­ри­выч­но ус­та­ло. — Ты прос­то слил­ся с мо­ей си­лой, по­тому и пе­ретя­нул мет­ку со­ул­мей­та с неё на се­бя, при этом став гла­вой сво­его кла­на, — оку­рок, как и ос­таль­ные до не­го, от­прав­ля­ет­ся в во­ду. — Те­перь ты, как и я. По­ка жи­ва я — жив ты. А я — бес­смертна.

Боль­ше Мар­го ни­чего не го­ворит, раз­во­рачи­ва­ет­ся, на её шее — та­кой же узор, но вмес­то име­ни Фе­лицы, над ним кра­су­ет­ся рус­ски­ми бук­ва­ми, в про­тиво­вес его и­ерог­ли­фам, «Юрий Пли­сец­кий». Она об­хо­дит его со спи­ны и Юра улав­ли­ва­ет в вод­ной ря­би от­ра­жение — су­щий де­мон. Ус­пе­ва­ет за­дать лишь один воп­рос до то­го, как она уй­дёт, ведь те­лефон раз­бит не прос­то так. Мар­го бу­дет мстить за убий­ство единс­твен­но­го че­лове­ка, ко­торо­го лю­била на про­тяже­нии ты­сячи лет.

— Ког­да?

Дь­явол в во­де ух­мы­ля­ет­ся. Она ухо­дит. А Юрий ду­ма­ет лишь о том, как рас­ска­зать Ота­беку, что пос­ле мо­раль­но­го пот­ря­сения, ко­торое он толь­ко что пе­режил, нить, ве­дущая в обе сто­роны — от не­го к Ме­лонии и об­ратно — ок­ра­силась в кро­ваво алый цвет.

***



Он боль­ше не пря­чет­ся. На оша­рашен­ный взгляд Ни­кифо­рова ни­чего не объ­яс­ня­ет. На не ме­нее по­ражён­ные чу­жие — тем бо­лее. Пле­вать. Пле­вать на всё. Мар­го у­еха­ла нес­коль­ко дней на­зад, а прош­лой ночью он по­нял, нет, ощу­тил, что Фе­лицы боль­ше нет. И его за­топи­ло пол­ное удов­летво­рение вмес­те с ви­дени­ем ва­ля­ющей­ся у ног чер­но­воло­сой го­ловы, ко­торую да­же не от­ре­зали — отор­ва­ли. Это бы­ло пред­ска­зу­емо, ведь, пос­ле по­тери влас­ти, та рас­те­ряла свою си­лу и кто-то, кто об­ла­да­ет мощью обо­их кла­нов, бла­года­ря ему, мо­жет её убить. Те­перь мож­но выг­нать всех к чер­тям со­бачь­им и по­гово­рить с Бе­кой. Род­ным, лю­бимым Бе­ем, что эти дни смот­рел так… По­нима­юще? Буд­то и сам обо всём до­гадал­ся. Юра вы­ходит в гос­ти­ную, за­мечая уже быв­ше­го со­ул­мей­та пе­ред те­леви­зором. Хо­чет приб­ли­зить­ся, но в этот мо­мент улав­ли­ва­ет дру­гое при­сутс­твие в даль­ней ком­на­те. Од­на­ко. Ота­бек по­дож­дёт.

Юра за­ходит в по­меще­ние и ви­дит, как Мар­го со­бира­ет ка­кие-то ве­щи в сум­ку. Стриж­ка те­перь бо­лее оп­рятна и без обор­ванных кон­цов, оде­та, как и всег­да, во всё чёр­ное. Это… Ла­текс? Он вски­дыва­ет воп­ро­ситель­но бровь и под­хо­дит бли­же.

— Со­бира­ешь­ся ку­да-то? — скла­дыва­ет ру­ки на гру­ди.

— Да, есть де­ло, — она да­же не обо­рачи­ва­ет­ся.

— Ка­кое? — Юра щу­рит­ся не­довер­чи­во и силь­нее сжи­ма­ет се­бя ру­ками, си­лясь по­бороть тя­гу, что­бы не кос­нуть­ся её не­наро­ком. Мо­жет ужа­лить.

— Де­ло, — от­зы­ва­ет­ся Мар­го, а за­тем, яв­но что-то в нём учу­яв, взды­ха­ет. — Мне нуж­но най­ти од­но­го че­лове­ка.

— Оче­ред­ной приз­рак? — зву­чит, как на­до, из­де­ватель­ски.

— Мож­но и так ска­зать, — она вер­тит в ру­ке сви­ток, ко­торый выр­ва­ла из мёр­твых рук Фе­лицы. — Мы ви­делись лишь од­нажды и это бы­ло во­семь­сот лет на­зад.

— Оче­ред­ной бес­смертный, — ему уже да­же всё рав­но, хо­тя на пе­рифе­рии соз­на­ния мель­ка­ет стран­ное чувс­тво обес­по­ко­ен­ности.

Мар­го за­каты­ва­ет гла­за, за­пихи­ва­ет сви­ток в сум­ку и зас­тё­гива­ет её, при­под­ни­мая над по­лом и про­веряя на тя­жесть, толь­ко пос­ле это­го встре­ча­ет­ся с ним взгля­дом.

— Стар­ше да­же ме­ня, ты­сяч на сто, мо­жет древ­нее. Её на­зыва­ют Им­пе­рат­ри­цей шес­ти ми­ров.

— Её? — вот уж дей­стви­тель­но что-то но­вень­кое.

— Что ты зна­ешь о со­ул­мей­тах, ма­лыш? — при­выч­ная ус­мешка и од­на из пер­вых ска­зан­ных ему фраз. В гру­ди неп­ри­ят­но ко­лет. — Со­ул­мей­ты — та­кое же прок­ля­тие, как и все ос­таль­ные. И имен­но она нас­ла­ла его на че­лове­чес­тво.

Юра от­сту­па­ет на шаг, не же­лая на­ходить­ся в столь опас­ной бли­зос­ти. Слиш­ком опас­но. Че­рес­чур. И зуд, ох­ва­тив­ший те­ло, не да­ёт рас­сла­бить­ся в её при­сутс­твии.

— Ду­ма­ешь, что смо­жешь её най­ти?

— Я по­пыта­юсь, — Мар­го за­киды­ва­ет сум­ку на спи­ну че­рез пле­чо. — И, ког­да най­ду, поп­ро­шу снять прок­ля­тие, по­тому что ни ты, ни я, ни все си­лы ху­ду не в сос­то­янии с ним спра­вить­ся. А ког­да оно па­дёт — ты бу­дешь сво­боден.

Эти се­ро-зе­лёные, прак­ти­чес­ки бес­цвет­ные гла­за, прос­то с лёг­ким от­тенком из-за ог­ромно­го ко­личес­тва лет, за­бира­ют­ся в са­мую ду­шу, глу­боко-глу­боко внутрь. Ста­новит­ся не по се­бе, но вмес­те с тем уди­витель­но теп­ло и ра­дос­тно. Юра кри­вит­ся.

— Ку­да ты од­на по­лезешь её ис­кать, мы с Бе­кой…

— Вы ос­та­нетесь, — от­ре­за­ет Мар­го. — Пой­ми, её по­ис­ки мо­гут за­нять не год и не два, да­же не де­сяти­летие, а нес­коль­ко ве­ков. Про­веди­те вре­мя, от­ве­дён­ное ему жизнью, вмес­те в счастье и люб­ви, ведь оно так ско­ротеч­но.

Мар­го опус­ка­ет ру­ку ему на ма­куш­ку, ос­то­рож­но еро­шит длин­ные свет­лые пат­лы, улы­ба­ет­ся толь­ко од­ним угол­ком губ и от­сту­па­ет, нап­равля­ясь к две­ри. Юре жут­ко. Жут­ко от от­ча­яния, ко­торое вол­на­ми на­ходит на сер­дце, от не­выно­симой тос­ки, что идёт с ним об ру­ку, хо­тя его со­ул­мейт ещё в по­меще­нии.

— Мы ещё встре­тим­ся? — воп­рос в спи­ну.

— И по­иг­ра­ем, — да­же и не ду­ма­ет ос­та­нав­ли­вать­ся.

— Моя лю­бимая иг­ра, — ус­ме­ха­ет­ся Юрий в пус­то­ту.

Он вы­жида­ет нем­но­го, по­ка оце­пене­ние и эмо­ции не от­пустят его. Нес­коль­ко раз глу­боко вды­ха­ет и вы­дыха­ет, смар­ги­ва­ет, сго­няя неп­ро­шен­ные слё­зы, и вы­ходит об­ратно в гос­ти­ную. Ота­бек на мес­те, слов­но и не ше­велил­ся. Он опус­ка­ет­ся ря­дом на ди­ван пе­ред те­леви­зором, са­дит­ся поб­ли­же, сов­сем вплот­ную, что­бы бед­ро к бед­ру. Под­тя­гива­ет но­ги на мяг­кую обив­ку, прис­ло­ня­ет­ся к Бе­ке бо­ком и скло­ня­ет го­лову ему на пле­чо.

— Где Ви­тя и Юри?

— Ещё не прос­ну­лись, — аб­со­лют­но ров­ный го­лос, как всег­да.

— А ма­лой и Кайл?

— Заб­ра­ли ма­шину и у­еха­ли в го­род, — ти­хий сме­шок. — Ка­жет­ся, на сви­дание.

— И чем же мы зай­мём­ся се­год­ня? — в сло­вах Юры от­кро­вен­ный под­текст и хит­ринка.

— Тем же, чем и всег­да, — Бей за­ки­ды­ва­ет но­гу на но­гу и из­да­ёт звук по­хо­жий на крат­кий смех вмес­те со вздо­хом, — Пин­ки, поп­ро­бу­ем зах­ва­тить мир.


/Coron/

Глава 14 (бонус)
Императрица

Ть­ма, рас­се­ка­емая яр­ки­ми мол­ни­ями, — не­бо мрач­нее са­мой неп­рогляд­ной мглы, раз­ры­ва­ет­ся под эти­ми вспо­лоха­ми. Гром за­поло­ня­ет всё прос­транс­тво на мно­жес­тво миль вок­руг. Ярос­тные вол­ны заг­ла­тыва­ют стру­ящу­юся с са­мых не­бес вла­гу. Штор­мо­вой ве­тер не ос­тавля­ет ни еди­ного шан­са заб­лу­див­шей­ся в этом аду шху­не. Её ки­да­ет из сто­роны в сто­рону, нак­ры­ва­ет ва­лами, зак­ру­чива­ет цу­нами. Ник­то не вы­живет. Ник­то, кро­ме од­но­го. Трёх­мачто­вик то­нет, так и не доб­равшись до оди­ноко­го ка­менис­то­го ос­тров­ка.

На бе­рег вы­носит су­дорож­но тре­пыха­юще­еся те­ло. Са­ма бу­ря из­вер­гла из сво­их глу­бин хруп­кое соз­да­ние, не же­лая при­нять в се­бя по­доб­ную грязь. Че­ловек от­ча­ян­но бо­рет­ся с шква­лис­ты­ми по­рыва­ми, цеп­ля­ет­ся за ос­трые кам­ни, ра­ня се­бя, но не же­лая сда­вать­ся. Цель там, впе­реди — оди­нокая баш­ня, на­поми­на­ющая заб­ро­шен­ный ма­як, в са­мом цен­тре ос­тро­ва. Дву­ногое су­щес­тво ка­жет­ся чем-то ино­род­ным в этом оп­ло­те смер­ти и без­на­дёги.

Че­ловек с тру­дом, но всё же вы­бира­ет­ся из жаж­ду­щих его по­гибе­ли волн, при­жима­ет к гру­ди не­боль­шое ко­жаное пор­тмо­не, пач­ка­ет­ся в ти­не, под­ни­ма­ет­ся на дро­жащие но­ги и не­уве­рен­ным, ус­та­лым ша­гом нап­равля­ет­ся к пун­кту наз­на­чения. Путь неб­лизкий для то­го, кто уже нес­коль­ко ме­сяцев не ви­дел су­ши да­же на го­ризон­те. Единс­твен­ное, что не да­ёт упасть — обе­щание, дан­ное очень дав­но. Фи­гура приб­ли­жа­ет­ся к баш­не, на­ходит вход — мас­сивные, пок­ры­тые ржав­чи­ной и пле­сенью, две­ри, тол­ка­ет их — не под­да­ют­ся, силь­нее и… Ство­ры с гром­ким скри­пом, слов­но это их пред­смертная песнь, от­во­ря­ют­ся и, на удив­ле­ние быс­тро, зах­ло­пыва­ют­ся, сто­ит че­лове­ку сту­пить за по­рог.

Внут­ри гро­бовая ти­шина, буд­то нич­то из тво­ряще­гося сна­ружи не впра­ве на­рушить это без­молвие. Тус­клый свет, ис­хо­дящий от ста­рин­ных пыль­ных кан­де­ляб­ров, ед­ва ос­ве­ща­ет грот: ог­ромный зал, на­поми­на­ющий боль­ше пе­щеру, мра­мор­ное над­гро­бие в са­мом цен­тре, та­кое же древ­нее и за­пущен­ное, как сам атолл, вы­сотою око­ло по­лумет­ра, мут­ную ле­дяную глы­бу по­зади не­го и тон­кий си­лу­эт, си­дящий пе­ред нею на ка­мен­ном по­лу.

Гость стя­гива­ет с го­ловы ка­пюшон, де­ла­ет нес­коль­ко ша­гов впе­рёд, прак­ти­чес­ки па­да­ет, прек­ло­нив од­но ко­лено и скло­ня­ясь в по­кор­ном и сми­рен­ном жес­те, де­монс­три­руя мак­си­маль­ное ува­жение и тре­пет. Тот, кто впе­реди, ка­жет­ся ста­ту­ей: не­поко­леби­мой и без­душной, не вы­казы­ва­ет и те­ни на на­личие жиз­ненных сил. Но че­ловек сво­ей по­зы не ме­ня­ет, толь­ко ды­шит тя­жело и со свис­том, не пы­та­ясь за­гово­рить без поз­во­ления. На­конец раз­да­ёт­ся ти­хий го­лос.

— Как те­бя зо­вут?

— Мар­го, — су­дорож­но вы­дыха­ет жен­щи­на, не под­ни­мая ли­ца.

— Рань­ше те­бя зва­ли по дру­гому, — за­дум­чи­во от­кли­ка­ют­ся в от­вет. — Встань. Встань и ска­жи че­го ты хо­чешь.

Мар­го с на­тугом под­ни­ма­ет­ся на но­ги, да­же не пы­та­ясь от­ряхнуть­ся — и без то­го пок­ры­та грязью и во­дорос­ля­ми с ног до го­ловы, да и сей­час не до при­хора­шива­ний. Она ос­то­рож­но, мел­ки­ми ша­гами дви­жет­ся бли­же по нап­равле­нию к воз­вы­ша­ющей­ся в цен­тре пли­те, хо­чет уже кос­нуть­ся её ру­кой, что­бы удер­жать­ся, но го­лос вновь ос­та­нав­ли­ва­ет.

— Не сто­ит это­го де­лать. Мо­жет быть опас­но.

На­конец его об­ла­датель обо­рачи­ва­ет­ся и сла­бый свет оза­ря­ет лик го­ворив­ше­го. Мар­го зна­ет кто пе­ред ней. Это су­щес­тво она ис­ка­ла очень дол­го, да­же слиш­ком. Щу­рит­ся, пы­та­ясь раз­гля­деть её чер­ты че­рез ме­ша­ющие ис­пачкан­ные и скле­ен­ные рес­ни­цы, но не мо­жет уло­вить ни­чего кро­ме бе­лой ко­жи, тон­ко­го ова­ла ли­ца, длин­ных се­дых во­лос и глу­боких, за­пав­ших глаз не­понят­но­го цве­та.

— Ты приш­ла с прось­бой, — ут­вер­жда­ет Им­пе­рат­ри­ца.

— Да, — она ки­ва­ет. — Я хо­чу поп­ро­сить за кое-ко­го…

— За лю­бимо­го че­лове­ка? — в ин­то­наци­ях слыш­на нас­мешка.

— За лю­бимых лю­дей, — поп­равля­ет Мар­го. — Я бы хо­тела, — вов­ре­мя спох­ва­тив­шись: — Нет, я бы­ла бы глу­боко вам приз­на­тель­на и бла­годар­на, ес­ли бы вы сня­ли прок­ля­тие.

— Прок­ля­тие? — го­лос, толь­ко что быв­ший ед­ва гром­че лёг­ко­го ше­лес­та листь­ев, зву­чит гром­ко, гроз­но, от­да­ва­ясь эхом от ска­лис­тых стен. — Ка­кое прок­ля­тие? Что ты во­об­ще о нём зна­ешь?

Мар­го ста­новит­ся страш­но. Это чувс­тво нас­толь­ко ею по­забы­то, что, вновь ощу­тимое, поч­ти что ва­лит с ног, но она умуд­ря­ет­ся дер­жать­ся. Из пос­ледних сил зас­тавля­ет се­бя сто­ять ров­но, что­бы не рух­нуть вниз, да там и ос­тать­ся.

— То прок­ля­тие, — сглот­нув, — что вы нас­ла­ли на че­лове­чес­тво.

Им­пе­рат­ри­ца мол­чит, свер­лит её не­чита­емым взо­ром, скло­ня­ет го­лову слег­ка на­бок, буд­то чи­та­ет неч­то ей од­ной ви­димое и по­нят­ное, а за­тем, удов­летво­рён­но хмык­нув, про­из­но­сит.

— Вы, лю­ди, не зас­лу­жили быть про­щён­ны­ми.

— Я — мо­жет быть, — всту­па­ет­ся за свой род Мар­го, — но ос­таль­ные, мно­гие из нас, из них, — на­рочи­то под­чёрки­ва­ет, — дос­той­ны его и сво­боды.

— Сво­бода… — Им­пе­рат­ри­ца вновь пе­рехо­дит на шё­пот, воз­вра­ща­ет­ся взгля­дом к об­лю­бован­ной глы­бе и ка­са­ет­ся паль­ца­ми ль­да. — Вы ни­чего не зна­ете об ис­тинной сво­боде. Вго­ня­ете се­бя в рам­ки, не имея да­же ма­лей­ше­го пред­став­ле­ния о том, что тво­рит­ся вне ва­ших мир­ков, чем стра­да­ет все­лен­ная. Вы упус­ка­ете из ви­ду ве­щи нас­толь­ко важ­ные и мас­штаб­ные, эго­ис­тично пред­по­лагая, что всё вер­тится ис­клю­читель­но вок­руг вас. Что же тут бла­город­но­го?

Мар­го чувс­тву­ет, что уже на пре­деле, что не вы­дер­жит дол­гих раз­гла­голь­ство­ваний и фи­лософ­ских раз­мышле­ний. Ей нуж­но ус­петь всё ска­зать и сде­лать до то­го, как те­ло сдас­тся. Ведь не­из­вес­тно, как с ней пос­ту­пят.

— Но я хо­тела бы уз­нать, — эти сло­ва, как на­ощупь в тем­но­те.

— Мир был на гра­ни, — по­рази­тель­но, но сра­баты­ва­ет. — Ве­лась ве­ликая вой­на, гиб­ли мо­гущес­твен­ные лю­ди, — ус­мешка. — Да-да, имен­но лю­ди, те из­бран­ные, ко­торым бы­ло пред­на­чер­та­но всту­пить в ад и не выб­рать­ся из не­го жи­выми. Всё, что тво­рилось на ви­ду, у всех пе­ред но­сом, на­чалось очень дав­но. Ма­терия, из ко­торой бе­рёт ис­то­ки си­ла, счи­талась не­ког­да бо­жес­твом и пер­во­началь­ный люд ей пок­ло­нял­ся. Жер­твы при­носи­ли.

Мар­го не вы­дер­жи­ва­ет и опус­ка­ет­ся на пол, про­дол­жая при­жимать од­ной ру­кой к гру­ди ма­лень­кую сум­ку с ва­вилон­ским свит­ком, вто­рой опи­ра­ет­ся о кам­ни и пы­та­ет­ся ды­шать по­тише, что­бы раз­ли­чить чу­жой рас­сказ.

— Ис­точник ху­ду? — ин­те­ресу­ет­ся она.

— Не толь­ко, — поч­ти не­замет­ное дви­жение го­ловы. — Ма­терия эта бы­ла тем­на и бес­по­щад­на, всех, ко­го ей пре­под­но­сили, по­жира­ла за раз и тре­бова­ла ещё. Лю­ди ещё тог­да, зна­ешь ли, бы­ли очень сла­быми и бо­яз­ли­выми.

— Ты, — на свой страх и риск об­ра­щение, — ты — это она?

— Вов­се нет, — хрип­лый смех. — Я все­го лишь дань и под­но­шение, как и все до и пос­ле. Вот толь­ко, не знаю, что ей приг­ля­нулось, но да­вилась она мною очень дол­го, мно­жес­тво ве­ков.

Уди­витель­но, но пос­ле этих слов её ста­новит­ся да­же нем­но­го жаль. Мар­го пы­та­ет­ся под­пол­зти поб­ли­же, но бро­са­ет это гиб­лое де­ло, не в сос­то­янии боль­ше ше­велить­ся.

— Что же бы­ло по­том?

— За­тем она поз­во­лила мне ис­поль­зо­вать се­бя в лич­ных це­лях, во «бла­го», — фыр­канье. — Бла­гом ма­терия счи­тала ис­клю­читель­но собс­твен­ное су­щес­тво­вание и, по­ка я её пи­тала, име­ла пра­во поль­зо­вать, как пос­чи­таю нуж­ным. Слу­ча­ев для это­го пред­ста­вилось пре­дос­та­точ­но. Вой­ны, ге­ноци­ды, на­паде­ния из дру­гих ми­ров. Мы сра­жались до пос­ледне­го, до единс­твен­но­го ос­тавше­гося сол­да­та, и по­беж­да­ли, — и сно­ва всё ме­ня­ет­ся, до жу­ти ус­тра­ша­ющий рык: — Я по­теря­ла всех: от­ца, брать­ев, сы­новей, — ла­донь, при­жатая к этой глы­бе, си­не­ет от хо­лода. — Лю­бимо­го…

Мар­го до­гады­ва­ет­ся к че­му всё идёт, в чём при­чина это­го рас­ска­за, и прос­то ждёт приз­на­ния ви­ны или, хо­тя бы, со­жале­ния.

— Он ис­пу­гал­ся, по­пытал­ся бе­жать…

— И тог­да ты соз­да­ла со­ул­мей­тов? На­ложи­ла это прок­ля­тие, что­бы стать единс­твен­ной, кто ему пред­назна­чен? — она зап­ро­киды­ва­ет го­лову, ру­кавом вы­тира­ет гла­за, ста­ра­ясь раз­гля­деть, что же спря­тано внут­ри за­мер­шей ма­ревой во­ды.

— Как ви­дишь — не по­лучи­лось… Он не по­желал быть со мной да­же тог­да… Страх пе­реси­лил чувс­тва и тя­гу. Страх ре­ша­ет всё.

И лишь те­перь она мо­жет раз­ли­чить за мут­ной по­вер­хностью че­лове­чес­кий об­лик. Вот как. Тот, кто не по­вину­ет­ся Им­пе­рат­ри­це, осуж­дён на по­доб­ную участь. Но вмес­то бо­яз­ни и опа­сения, вмес­то тре­пета пе­ред столь мощ­ным соз­да­ни­ем, в ней про­сыпа­ет­ся по­нима­ние и со­чувс­твие. Жер­тва об­сто­ятель­ств, об­ре­чён­ная на веч­ное су­щес­тво­вание, по­теряв­шая всё, что ког­да-ли­бо име­ла, слиш­ком силь­ная для них и прос­то не же­ла­ющая быть оди­нокой. Ей это зна­комо. Бо­ги, как же ей это близ­ко. Мар­го ре­ша­ет­ся на ир­ра­ци­ональ­ный шаг. От­ки­нув сви­ток, из пос­ледних сил она сте­лет­ся по по­лу, под­тя­гива­ясь ру­ками, дви­жет­ся впе­рёд и, ког­да ока­зыва­ет­ся дос­та­точ­но близ­ко, рис­ку­ет, об­хва­тывая че­лове­ка пе­ред со­бой и зак­лю­чая в объ­ятия. Быс­тро, что­бы не дать воз­можнос­ти се­бя унич­то­жить, но дос­та­точ­но от­чётли­во шеп­чет, вы­дыхая в спу­тан­ные во­лосы.

— Те­бе боль­ше не нуж­но быть силь­ной, я бу­ду силь­ной за нас дво­их, — паль­цы сколь­зят по се­рым пря­дям. — И ник­то нам не по­меша­ет, — су­дорож­ный вдох. — При­ми ме­ня. Ос­тань­ся со мной, — те­ло в её ру­ках нап­ря­га­ет­ся. — Я раз­де­лю с то­бой всё: боль, бе­зумие, бес­ко­неч­ность.

И как пос­ледний шанс на пред­смертном од­ре.

— Сни­ми прок­ля­тие.

@музыка: The Cardigans "My Favourite Game"

@темы: слэш, плов, фанф, авторское, фанфики, аниме, фикбук, ficbook, рассказ, yuri!!! on ice, юри на льду, плибек, виктор/юрий, отабек/юра, fanfiction